Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Математические принципы гармонии, характерные для архитектуры Эскориала, были использованы и при выборе столицы. В 1561 году испанский двор, который до сих пор странствовал по стране, переехал из Толедо в Мадрид. Похоже, в то время этот переезд не был окончательным, но Мадрид находился достаточно близко от Эскориала и постепенно его стали считать столицей монархии. Единственным реальным основанием, позволявшим этому городу претендовать на такую честь, являлось его географическое положение – положение математического центра Испании, сделавшее выбор в его пользу в своем роде неизбежным. По выражению хроникера Кабреры, «это правильно, чтобы у такой великой монархии был город, который стал бы ее сердцем – жизненно важным центром в середине всего организма. Город, способный служить в равной степени всем ее частям во времена мира и войны».

Несмотря на выбор Мадрида в качестве постоянной столицы, Филипп не перестал ездить по стране. Помимо частых поездок в Толедо, Аранхуэс и в его охотничий домик в Эль-Прадо, он в 1564 году посетил Барселону, в 1570-м – Кордову, в 1582—1583-м – Лиссабон, в 1585-м – все три столицы стран Арагонской короны, и в 1592-м снова побывал в Арагоне. Но, в отличие от Карла V, правительство Филиппа II оставалось в основном стационарным – факт, имевший огромные последствия для его территорий.

Выбор столицы, расположенной в центре и в то же время вдалеке от крупных региональных центров, противоречил фундаментальному условию, на котором базировалась испанская монархия. Если множество территорий, вместе составлявших корону, рассматривались как независимые единицы равного ранга, то все они имели право на равную степень уважения. Возникновение системы советов являлось попыткой решить эту проблему, но Карл постоянно поддерживал это соборное правительство, периодически посещая свои королевства. Учреждение постоянной столицы, по сути, означало отказ от императорской практики передвижного престола – практики, которая при всех своих недостатках имела одно очень большое преимущество: она давала народам видимое доказательство того, что король не забыл про них. Правда, сама по себе постоянная столица не противоречила частым визитам короля в провинции, но, как только двор организовался в предположении, что он не будет постоянно переезжать, у него стала развиваться инертность, связанная с трудностями и дороговизной частых перемещений.

Предполагая, что сможет достаточно хорошо знакомиться с проблемами и нуждами своих территорий из своего наблюдательного пункта в географическом центре Испании, Филипп проглядел то, что это решение проблемы не позволяет самим территориям общаться с ним. Возможно, из-за ощущения неловкости, преследовавшего его, когда он находился среди людей, Филиппу было свойственно недооценивать эффект королевского присутствия и пренебрегать небольшими личными жестами, которыми в совершенстве владел его отец Карл. В результате он позволил, чтобы между ним и его подданными выросла стена, и для ее преодоления недостаточно было его заботы об их интересах.

Точно так же Филипп ошибся, предполагая, что размещение столицы в математическом центре полуострова будет производить впечатление абсолютной беспристрастности в его отношении к своим подданным. Первыми стали жаловаться итальянцы, обнаружившие, что, являясь частью монархии, вынуждены все больше походить на испанцев, поскольку, обосновавшись в Испании, король отказался от услуг нескольких неиспанских советников своего отца. Правда, в Совете по Италии, созданном в 1555 году, три места были зарезервированы за итальянцами, но его председателем был испанец герцог Франкавилья. Венецианский посол сообщал: «Король интересуется только испанцами.

С ними он разговаривает, с ними он советуется, ими он правит».