Испытание

Кто это: медведь, волк? В любом случае такого зверя я еще не видела. Отец показывал мне снимки, которые он сделал на окраине одной из колоний, где работал. На снимках были звери – результат мутаций, вызванных отравившими землю химикатами и радиацией. Кто-то с лишними конечностями, кто-то без хвоста, кто-то совсем без шерсти, чья-то кожа стала пуленепробиваемой. Все мутанты чрезвычайно опасны. Даже самые мелкие грызуны, голые и ушастые, нападают на человека. А зверя, подошедшего к нашему сараю, мелким не назовешь. Зверь огромный. Если он нападет, нам несдобровать.

К тому же он не один. За его большой черной головой я вижу второе животное – серее мастью, но такое же страшное, тоже стоящее на задних лапах и хищно нюхающее воздух. Учуяло нас? Похоже. Значит, надо поскорее отсюда убираться.

Хорошо, что наши вещи сложены, потому что времени на сборы нет. Я падаю на колени и осторожно, стараясь не шуметь, бужу Томаса. При виде меня он улыбается, но на моем лице написан ужас, и он сразу настораживается и, щурясь, слушает мой шепот:

– За стеной звери-мутанты. Надо сматываться!

Он кивает и вскакивает. Через считаные секунды он уже навьючил себе на спину рюкзак. Мы крадемся в противоположный угол сарая. От любого шуршания травинок под ногами у меня падает сердце. У самой двери Томас шепчет мне:

– Хватаем велосипеды и бежим на дорогу!

Сарай стоит в 150 ярдах от дороги, этот путь усеян камнями, деревьями, перегорожен густым кустарником. Не говоря о том, что нам придется преодолевать подъем. Я понятия не имею, каким способом передвигаются эти волки с длинными когтями и как быстро они бегают. Вдруг они нас не заметят? А если заметят, то будет уже поздно нас преследовать? Мне хочется надеяться, что они неуклюжи, как медведи, это было бы нам на руку. Если же они быстро бегают, то…

Сжимая в руке револьвер, я делаю глубокий вдох:

– Побежали!

Мои башмаки грохочут по твердой земле, я крепко держу велосипедный руль и не свожу взгляда с дороги впереди. Колеса велосипеда подпрыгивают, я не смею оглядываться и не знаю, заметили ли нас звери. Это бы только замедлило мой бег. Если страшные зубастые звери бросились за нами вдогонку, то я тем более не должна медлить.

Но Томасу не хватает силы воли, и он оглядывается. Я определяю это по его сопению, по тому, как он подгоняет меня криком:

– Беги, Сия, быстрее!

Я подчиняюсь и вкладываю в бегство все силы, надрываю мышцы бедер и лодыжек, втаскивая велосипед на холм. До спасительной дороги остается еще полсотни ярдов.

У Томаса ноги длиннее, чем у меня, и сил больше, поэтому он меня опережает. Он кричит на бегу, чтобы я поднажала, но я достигла своей предельной скорости. Я уже слышу за спиной пыхтение, треск веток, хрип. Звери все ближе, они слишком близко, расстояние сокращается с каждой секундой.

Мне так страшно, что я начинаю еще быстрее перебирать ногами. Впереди насыпь, и я штурмую ее, как безумная. Дважды я едва не теряю велосипед, запутавшись в колючих стеблях, но продолжаю подниматься. Хрип у меня за спиной превращается в рык. Он все ближе. Меня настигают, а до дороги еще десять ярдов. Велосипедная педаль цепляется за сучок, и я падаю на землю. Томас уже добрался до вершины насыпи, оседлал велосипед и готов умчаться.

– Давай, Сия! Быстрее!

Он не говорит мне, что звери уже почти меня настигли, но я и так это знаю. Если я не доберусь до дороги сама, он ничем не сможет мне помочь. Поэтому я вскакиваю, хватаю велосипед, выдираю его из цепких пут колючек и через силу ползу вверх. Я уже на плоской поверхности, мне хочется издать крик торжества, но краем глаза я вижу целую стаю, шесть или больше особей, – огромные клубки черно-серой шерсти, стремительно настигающие меня. До страшных разинутых пастей остается каких-то десять – пятнадцать футов.

Один зверь вырывается вперед, он не сводит с меня своих свирепых желтых глазищ, с каждой секундой расстояние между нами сокращается. Я целюсь и стреляю. Пуля бьет зверя прямо в грудь, он ревет от боли, но упрямо движется вперед, даже не замедляет бег.

– Нам их не остановить! Поехали!

Голос Томаса заставляет меня перекинуть ногу через раму, я ловлю ногой педаль, другой ногой отталкиваюсь. Стук когтей об асфальт и рычание заставляют меня отчаянно работать ногами. Разболтанная конструкция подо мной издает возмущенный скрип. Я уповаю на то, что это изделие, плод моих стараний, меня не подведет. Томас прав: эти твари, кем бы они ни были, слишком сильны, чтобы их остановила револьверная пуля или нож. Если у нас не получится от них умчаться…

Несущийся впереди меня Томас, оглядываясь, подбадривает меня криком. Дорога идет под уклон, велосипед набирает скорость. Вой у меня за спиной все еще слышен, но мне кажется, что он становится тише. Я знай себе кручу педали, чтобы зверям надоела погоня, чтобы они решили поискать себе на завтрак менее шуструю добычу.

Так они и поступают.

Рычание становится глуше. Перестав слышать звуки погони, я отваживаюсь оглянуться и вижу, как отставшая стая покидает дорогу и уходит на север, прочь от нас.