Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025

– Только отчасти, – сказала Кузнецова. – Для него главное – это могущество, и у него появилась превосходная возможность это могущество получить.

По-моему, это было глупо. Но Вдове виднее. Если она сейчас не играет в эти игрушки, то не по собственному желанию.

– И что же делать?

– Работать! – это шеф вылез из своего укрывища. – Вы, господа сотрудники, уже второй день ничего не делаете, а только ведете бесполезные разговоры. – Можно подумать, он сам занимался чем-то другим. – Где Мансурова?

– Она сказала, что задержится. У нее, между прочим, тоже родственники, и она хотела убедиться, что с ними все в порядке.

– Как придет, пусть начнет верстать. Договор подписан, и мы обязаны ему следовать. И попрошу кое-кого не геройствовать. Ну, что вы все на меня уставились? Накрутили тут себя… Не будет ничего особенного. Ну, может, что и случится, так ведь засуха, неурожаи и землетрясения каждый год бывают. Сколько раз мы это переживали и теперь переживем. И с чего вы взяли, что будет так худо? Да, мир создан с помощью книги и будет разрушен с помощью книги. И мы все знаем, что это за Книга. И тот свиток, где вместо «тов меод»[1] написано «тов мавет»[2], уже начертан и будет развернут в свое время. А когда настанет оно – человеческому разуму не постичь. И уж конечно, не жалкой книжкой о землеустроении будет мир погублен.

– Если вы так считаете, зачем противились Полднику? – спросил Лукас.

– Не задавай лишних вопросов. Пошли, обсудим оформление книги. Остальным – работать, я сказал!

И мы стали работать. Мансурова верстала текст, Вдова читала, Полдник появлялся несколько раз, проверял, как движется дело. Он был доволен и не скрывал этого. Со мной он не разговаривал. Презирал, стало быть. Впрочем, он всех нас презирал, но корректор в его глазах был совсем уж мелкой сошкой. И это бесило не меньше грядущего конца света.

Может, я бы смирился и стал, как шеф, уверять себя, что, может быть, все обойдется, и не такое переживали (хотя это он переживал, не я), но наш коллектив так просто сдаваться не хотел, я был в этом уверен. И не удивился, когда был назначен мозговой штурм. Собрались в курилке, в 13:00. Ни в коем случае нельзя собираться в полдень, пояснила Мвансурова, это, как и полночь, время господства Полдника, когда границы реального и магического миров смыкаются. А вот когда урочный час минует, силы его временно ослабевают. То есть это касается настоящего демона полдня, ну да кто его знает. Относительно прочего Кузнецова сказала, что Олеся обеспечит заглушку от прослушивания, полешане – мастера создавать магические помехи.

Но все же в курилке – это какая-то дешевая конспирация. Правда, отец говорил, у них в КБ в курилке самые гениальные идеи и рождались.

Явились все, кроме главреда и кладовщика. Некоторые и вправду курили. Исключительно женщины. Причем если Мансурова обходилась сигаретами, то у технологини обнаружились сигары повышенной вонючести. Я думал, Вдова будет шарахаться от огня, но она никак не реагировала.

– Это ничего, что шеф не в курсе? – спросил я.

– Да прекрасно он в курсе, – проворчал Лукас. – Просто светиться не хочет. Он, знающие люди говорят, в разведке начинал. В той, которую любавичский ребе для Кутузова создал. Ладно, давайте думать, что предпринять.

– Убить, – спокойно сказала Вдова. Она не уточнила кого.

– Ты эти штучки брось! – встрепенулась Оноприенко. – Тут тебе не прежние времена.

– В прежние времена, – сухо уточнила редакторша, – я этим не занималась. Потому меня и сумели сжечь.

– Все равно неконструктивно, – сказал Лукас. – Наверняка он принял меры предосторожности. А мы все здесь не бойцы.

– Точно. Это не наш метод, – согласилась Оноприенко. – Надо обратиться к Агроэкохолдингу. Или концерну «Лемут».

– Да, а пока мы с ним свяжемся… – Тут они все разом загалдели, называя конкурентов «Натурресурса».

– Погодите, – сказал я. – По-моему, вы не там ищете. Наша проблема не в Полднике, а в книге.

– Слушай, мальчик, – начала было технологиня, но Лукас поднял руку:

– Дай ему сказать.

– Если мы уничтожим Полдника или даже весь «Натурресурс», книга Флеминга от этого не перестанет существовать, верно? А уничтожить книгу мы тоже не можем.

– К чему ты клонишь?

– Весь смысл существования колдовских книг в том, что тексты, заключенные в них, работают. При прочтении возникает некое магическое поле, преобразующее реальность. А как сделать так, чтобы оно не работало?

– Ты предлагаешь выпустить книгу с заведомыми ошибками? – Кузнецова обращалась ко мне на «ты». Чего никогда не бывало. – Но Полдник тщательно вычитывает текст.

– Он вычитывает редактуру. А не корректуру. Я не так давно здесь работаю, но кое-что уловил. Редактор и корректор читают текст абсолютно по-разному. Редактор читает смысл. Корректор – грамматику и пунктуацию.