Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025

– Старший сержант Павел Нырок в ваше распоряжение прибыл, товарищ… – тут парень на мгновение запнулся, – товарищ режиссер.

– Павел? – Ярослав кивнул. – Давайте без церемоний. Я человек штатский…

– У вас временное звание капитана, – напомнил Павел.

Ярослав досадливо махнул рукой.

– Да это… так… для солидности. Зовите меня просто Ярославом. Ярослав Кочетов. Без церемоний!

– Я с радостью, – ответил Павел и как-то ловко прошел мимо Ярослава в квартиру. Посмотрел на чемодан. Присел, надавил на крышку ладошкой, защелкнул. Встал, уже с чемоданом в руках, в другую руку взял здоровенный кофр и рюкзак. – Весь скарб? Или еще что-то берем? Машина у подъезда.

– Весь… – пробормотал Ярослав. – Я готов.

Павел целеустремленно двинулся на выход, по пути поинтересовавшись:

– А вы не еврей, товарищ Кочетов?

– Я? Не… не довелось, – смутился Ярослав. – Это важно?

– Да спросить все хочу, – смущенно произнес Павел. – Зачем Израиль-то в замес ввязался?

Ярослав помотал головой. Вышел на лестничную площадку вслед за Павлом, стал закрывать дверь. Спросил:

– А если бы я был еврей, то откуда бы это знал? Про Израиль-то?

– Ну… – Павел ухитрился почесать нос, не выпуская из рук чемодана. – Евреи умные, должны про Израиль все знать…

– Откуда ж ты такой, старший сержант Нырок, – пробормотал Павел.

– Деревня Верхние Защипки, товарищ режиссер. Это в низовьях Енисея. Наш род там со времен государя-императора живет. Семья большая, одних братьев четверо…

– Здорово. – Ярослав пошел вслед за Павлом. Лифт не работал уже второй день. – Все живы?

– Благодарю, все, – ответил Павел. – А как ваши?

– Я из Саратова, – мрачно ответил Ярослав.

– Вот же несчастье-то какое, – вздохнул Павел. Будто порыв ветра пронесся по подъезду. – А зачем по Саратову-то ракетами били, ему и так несладко было? Завод у вас какой?

– Заводы у нас тоже есть. Но говорят, что с Самарой перепутали.

– Это бывает, – вздохнул Павел. – Так вы не знаете насчет Израиля, получается… Я-то думал, все режиссеры…

– Слушайте, Павел, в Голливуде нас будет встречать Семен Сергеевич Сахаровский, продюсер, одессит. Наш человек на месте. Вы его спросите. – Ярослав мстительно улыбнулся. Сахаровский был скользкий тип, вечно затевал кинопроекты на постсоветском пространстве и всех кидал, чем и жил.

– Вот спасибо, так и сделаю! – обрадовался Павел.

* * *

Летели долго. Шли на запад, с дозаправкой на Кубе, огибали Прибалтику, чтобы не сильно фонило, потом быстро на максимальной высоте проскочили над Британией. Пилот позвал в кабину, уверял, что можно будет разглядеть верхушку Биг-Бена, но потом признал, что та уже скрылась в холодных, зловеще мерцающих водах Нового Ла-Манша. Из пассажиров Ярослав с Павлом были вдвоем, все остальное пространство старенького транспортника было забито гуманитаркой – мука, сахар, тушенка, серые колючие одеяла. Павел, не спрашивая, соорудил себе из одеял гнездо и уснул в нем. Его могучий храп заглушал даже рев двигателей.

Ярослав нервничал, ходил по салону, потом к нему заглянул штурман, подмигнул, налил стакан дрянного коньяка – и вскоре Ярослав уже спал рядом с сержантом, чей храп совершенно перестал мешать.

В Гаване было тепло и влажно. Обязательное ношение противогазов уже отменили, хотя некоторые кубинцы упрямо ходили в респираторах и повязках. Ярослав и Павел умылись на летном поле, веселый темнокожий техник угостил их ромом, на ломаном русском рассказал об истории советско-кубинской дружбы и дал с собой целую бутылку и пару спелых манго.

Дальше летелось веселее.

За ромом наведался штурман – объяснив, что после контузии ему это помогает контролировать приступы агрессии. Потом заглянул второй пилот и посоветовал штурману больше не наливать, если «товарищ режиссер» хочет увидеть Голливуд. Но зато выпил сам.

В Лос-Анджелес прилетели ранним утром.

Несколько вертолетов кружило в воздухе. Заходил на посадку боинг. Вообще, Лос-Анджелес удивительным образом совершенно не пострадал.

Транспортник приземлился, долго выруливал по полю аэродрома. Ярослав с жадным любопытством смотрел в иллюминатор – в Голливуде он ни разу не был. Вначале был слишком молодым и неизвестным, потом пандемия, потом война…

Когда самолет опустил пандус, на поле уже ждали несколько грузовых автомобилей. Мрачные люди, большей частью негры, в военной форме, но без знаков различий, принялись выгружать мешки, ящики и коробки. На Ярослава они смотрели с безразличием, на едва проснувшегося и потягивающегося Павла – неприязненно и с опаской.

– На Кубе снова, что ли? – спросил сержант.

– Нет, прилетели, сержант.

– О, так это америкосы! – расцвел Нырок. – Привет, хау ду ю ду?

Он добродушно рассмеялся и похлопал по плечу чернокожего здоровяка. Сказал:

– Ты не парься, братан. Мы обид не держим!

Негр что-то прошипел себе под нос и вздернул на плечи два мешка. Нырок ухмыльнулся и каким-то удивительным образом потащил вниз сразу четыре.

Ярослав вздохнул и решил не участвовать в этом соревновании. Спустился вниз по ребристому железному пандусу. Было жарко, даже жарче, чем в Гаване, а ведь солнце только начало всходить.