Исследования по истории платонизма

[Но нужно помнить, что] иное не является движением, так же как и тождество — покоем[1989], хотя [именно] иное есть начало различия и неподобия. Тождественное произошло от единого, а различие — от двоицы[1990], так что они произошли от [двух] разных начал и впервые были смешаны в Душе, оказавшись связанными числами, пропорциями и гармоническими серединами. Появившись в тождественном, иное создает различие, а тождественное в ином — порядок. Это ясно проявляется в первых способностях Души: в способностях суждения и движения. Так что в движении [звезд и планет] на небосводе, с одной стороны, тотчас обнаруживается инаковость в тождественном в обращении неподвижных звезд, а тождество в инаковости — в порядке движения планет, поскольку среди первых господствует тождественное, а среди вещей, относящихся к земле, — противоположное[1991]. С другой стороны, способность суждения тоже имеет два начала: ум, [происходящий] от тождественного [и устремленный] к целым [родам сущих][1992], и чувственное восприятие, [берущее свое начало] в инаковости [и устремленное] к тем вещам, которые существуют отдельно друг от друга[1993]. Разум [в душе] (λόγος) смешан из обоих начал, он становится мышлением среди умопостигаемого и мнением среди чувственного. Занимая среднее между ними положение, разум использует в качестве орудий представления[1994] и воспоминания[1995]: первые создают иное в тождественном, а вторые — тождественное в ином. Если мышление (νόησις) представляет собой движение мысли около неизменного, а мнение (δόξα) — остановку в процессе восприятия изменчивого, то представление (φαντασίαν), которое является соединением мнения с чувственным восприятием[1996], удерживается в памяти тождественным, иное же вновь приводит [его] в движение, когда отличает бывшее прежде, от настоящего, поэтому представление причастно одновременно инаковости и тождеству.

25. В качестве образца той пропорции, с помощью которой Демиург обустроил Душу, нужно принять устроение, имеющее место в теле космоса. В нем огонь и вода являлись крайними членами пропорции, поскольку они обладают природой трудно смешиваемой друг с другом, а скорее вообще не смешиваемой и не соединимой, поэтому Демиург поместил посередине между ними воздух ближе к огню и воду ближе к земле. Сначала он смешал воду и воздух друг с другом, а затем с ними — первые[1997] и уже с их помощью огонь и землю между собой, и таким образом, привел [все элементы] в гармонию[1998]. И здесь [в Душе] Демиург соединил тождественное и иное, противоположные силы и противоборствующие крайности, не с помощью их самих, а поставив между ними две другие сущности: неделимую сущность рядом с тождественным и делимую — рядом с иным, поскольку каждая из них соответствовала [той, природе, к которой она была приставлена]. Затем он соединил тождественное и иное благодаря промежуточной смеси [из неделимой и делимой сущности]. Таким образом, Демиург соединил весь эйдос Души[1999], сделав, насколько возможно, из многого единое и из различного — подобное.

Но некоторые[2000] считают, что природа иного была названа Платоном «трудно смешиваемой»[2001] неправильно, потому что она не чужда изменениям, а наоборот склонна к ним. Скорее уж неподвижная природа тождественного с трудом поддается изменениям, ведь ей нелегко допустить смешение [с собой]: она сторонится и избегает смешения, чтобы оставаться простой, неизменной и беспримесной. Упрекающие [его] в этом не понимают, что природа тождественного — это идея тех вещей, которые всегда находятся в одном и том же состоянии, а природа иного — идея вещей, существующих противоположным образом. Поэтому всякий раз, когда иное прикасается к чему-либо, оно разделяет, изменяет и создает многое, а тождественное наоборот соединяет и путем уподобления себе создает из многого единую форму и силу[2002].