Истина

Прошелъ мсяцъ; Маркъ ежедневно посщалъ бдную женщину, стараясь ее утшить, какъ случилось еще новое несчастье. Роза отправилась по сосдству навстить свою подругу, и Маркъ, пришедшій навстить Терезу, засталъ ее въ слезахъ. Онъ долго уговаривалъ ее не терять надежды на возвращеніе мужа; когда онъ собрался домой, уже наступилъ вечеръ. Воздухъ былъ удушливъ: чувствовалось приближеніе грозы. Роза все еще не возвращалась, и Маркъ ушелъ, не повидавъ ея. Онъ спшилъ скоре къ желзнодорожной станціи, чтобы не опоздать на поздъ, какъ вдругъ услышалъ около зданія школы несмлые шаги, какой-то глухой шумъ и наконецъ крики.

— Что такое? Что случилось? — спросилъ онъ, подбжавъ къ тожу мсту, откуда раздавался шумъ.

Онъ страшно перепугался, самъ не зная, почему. Какой-то ужасъ охватилъ его душу и остановилъ біеніе сердца. Въ вечернемъ сумрак онъ увидлъ человка, нкоего Марсулье, обднвшаго племянника бывшаго мэра Филиса; онъ занималъ мсто сторожа въ церкви св. Мартина.

— Что случилось? — спросилъ Маркъ, удивленный тмъ, что онъ стоялъ и говорилъ самъ съ собой, разлахивая руками.

Марсулье тоже его узналъ.

— Не знаю, господинъ Фроманъ, — пробормоталъ онъ, видимо испуганный. — Я шелъ съ площади и, проходя мимо школы, услышалъ крики ребенка, который взывалъ о помощи; я скоре бросился на помощь и увидлъ человка, бжавшаго со всхъ ногъ, а на земл лежало вотъ это… тло ребенка… И я тоже закричалъ отъ страха.

Маркъ замтилъ только теперь, что на мостовой лежитъ тло ребенка, безъ движенія… У него явилось подозрніе, не Марсулье ли произвелъ на него нападеніе, тмъ боле, что онъ увидлъ у него въ рук что-то блое, — вроятно, платокъ.

— Откуда у васъ этотъ платокъ? — спросилъ Маркъ.

— Этотъ платокъ я только что поднялъ недалеко отъ жертвы; человкъ хотлъ, вроятно, заглушить крики ребенка, а потомъ его бросилъ, когда пустился бжать.

Маркъ уже не слушалъ его. Онъ нагнулся надъ тломъ ребенка, и у него вырвался скоре стонъ, чмъ крикъ:

— Роза! Наша маленькая Роза!

Да, жертвой ужаснаго покушенія была та самая прелестная двочка, которая десять лтъ тому назадъ поднесла букетъ возвратившемуся Симону. Ее тогда держала на рукахъ ея кузина Люсіенна. Роза превратилась теперь въ хорошенькую, очаровательную двочку, всегда веселую и улыбающуюся, съ ямками на щекахъ и вьющимися блокурыми волосами. Преступленіе объяснялось очень просто: двочка возвращалась въ сумерки по этому пустынному мсту; ее прослдилъ какой-нибудь негодяй, набросился на нее, но, услыхавъ шаги, бросилъ свою жертву и убжалъ. Двочка лежала безъ движенія, — вроятно, въ глубокомъ обморок, одтая въ хорошенькое блое платьице со цвточками, — праздничный нарядъ, который мать позволила ей надть, чтобы идти въ гости къ подруг.

— Posa! Роза! — кричалъ Маркъ вн себя отъ горя. — Отчего ты не отвчаешь мн, моя крошка?! Скажи мн слово, одно только слово!

Онъ осторожно прикоснулся къ ней, боясь причинить ей боль и не ршаясь поднять ее съ земли. Онъ разсуждалъ громко:

— Она лишилась чувствъ; она еще дышитъ. Но у нея, вроятно, какое-нибудь поврежденіе! Ахъ, судьба снова обрушилась на насъ! Несчастные мы, несчастные!

Его охватилъ ужасъ. Далекое прошлое вновь встало передъ нимъ грознымъ призракомъ. Вотъ окно той комнаты, въ которой когда-то былъ убитъ Зефиренъ, и у этого окна теперь лежитъ его любимая правнучка, его обожаемая Роза, поруганная, раненая, спасенная лишь благодаря случайному прохожему. Кто совершилъ это новое, ужасное злодяніе? Какой новый рядъ страданій послдуетъ за этимъ преступленіемъ? Передъ нимъ внезапно вспыхнуло все его прошлое, и онъ вновь ощутилъ всю горечь былыхъ страданій.

Марсулье стоялъ около него съ платкомъ въ рукахъ. Онъ наконецъ положилъ его въ карманъ и казался очень растеряннымъ, сконфуженнымъ, какъ будто онъ зналъ больше, чмъ сказалъ, и отъ души бы желалъ не проходить въ этотъ вечеръ по площади.

— Лучше унести ее скоре отсюда, господинъ Фроманъ, — сказалъ онъ наконецъ. — У васъ не хватитъ силъ: позвольте, я ее возьму на руки и снесу ее къ матери, которая живетъ здсь, въ двухъ шагахъ.

Маркъ согласился на его предложеніе. Онъ послдовалъ за нимъ, поддерживая Розу, которая все еще лежала безъ движенія. Какой ужасный испугъ перенесла бдная мать, когда къ ней принесли дочь, единственную отраду ея жизни, въ безсознательномъ состояніи, блдную, со спутанными волосами, въ испачканномъ, разорванномъ плать. Цлая прядь вырванныхъ блокурыхъ кудрей зацпилась за кружева, которыми былъ обшитъ воротъ платья. Борьба должна была быть ужасною, потому что на тл виднлись кровоподтеки, а правая рука висла, какъ плеть.

Тереза повторяла среди судорожныхъ рыданій:

— Роза, моя крошка! Ее убили, мою маленькую Розу!

Маркъ напрасно успокаивалъ мать, говоря, что двочка дышитъ, и что на ней не было видно ни капли крови. Марсулье внесъ двочку въ комнату и положилъ ее на кровать. Внезапно она открыла глаза и оглянулась въ безсознательномъ испуг. Потомъ она прошептала, заикаясь и дрожа отъ страха:

— Мама, мама, возьми меня, спрячь, спрячь скоре, — я боюсь!