Истина

— И вамъ не пришло въ голову провдать Зефирена, узнать, какъ онъ вернулся съ вечерней службы, и хорошо ли спитъ? Вы разв не посщали его каждый вечеръ?

— Нтъ. Нашъ милый мальчикъ держалъ себя такъ самостоятельно, что мы предоставили ему полную свободу. Все кругомъ было такъ тихо, что мн даже и въ голову не пришло нарушить его мирный сонъ. Я прямо прошелъ въ свою квартиру, стараясь идти какъ можно тише. Я поцловалъ своихъ спящихъ малютокъ и сейчасъ же легъ спать; жена моя чувствовала себя лучше, и я долго бесдовалъ съ нею.

Отецъ Филибенъ покачалъ утвердительно головой и замтилъ:

— Конечно, все объясняется какъ нельзя лучше.

Вс присутствующіе, казалось, были убждены и еще больше утвердились во мнніи, что злодйство было совершено какимъ-нибудь бродягой, который прыгнулъ и выпрыгнулъ въ окно. То, что говорилъ Симонъ, еще боле подтверждало сообщенія, сдланныя мадемуазель Рузеръ. Только владлицы писчебумажной лавочки утверждали, что он видли ночью какую-то подозрительную личность, которая бродила по площади.

— Теперь развелось столько бродягъ! — проговорилъ отецъ іезуитъ. — Будемъ надяться, что полиція выслдитъ убійцу, хотя это не легкая задача.

Одинъ лишь Маркъ чувствовалъ какое-то неясное сомнніе, хотя у него у перваго зародилась мысль о неизвстномъ злоумышленник, который напалъ на несчастнаго Зефирена. Теперь онъ, напротивъ, считалъ такое предположеніе довольно невроятнымъ. Не естественне ли было допустить, что злодй звалъ ребенка и сперва говорилъ съ нимъ и ласкалъ его, стараясь его успокоить? Потомъ, внезапно, имъ овладло гнусное желаніе, и онъ накинулся на ребенка, зажалъ ему ротъ и, наконецъ, задушилъ, боясь его криковъ. Но вс эти соображенія какъ-то смутно проносились въ его мозгу и, промелькнувъ, исчезли, оставивъ его въ полномъ недоумніи; самыя противорчивыя предположенія совершенно сбили его съ толку. Желая успокоить Симона, онъ сказалъ ему:

— Вс показанія сходятся между собою: истина скоро раскроется.

Наконецъ, въ ту минуту, когда Миньо возвратился, убдивъ госпожу Симонъ не выходитъ изъ комнаты, явился мэръ съ тремя жандармами. Мэръ, по фамиліи Даррасъ, подрядчикъ-строитель, богатвшій съ каждымъ годомъ, былъ толстый сорокалтній господинъ съ круглымъ, краснымъ лицомъ, блокурый, коротко остриженный и гладко выбритый. Онъ приказалъ немедленно закрыть ставни, поставилъ двухъ жандармовъ у окна, а третьему веллъ караулить коридоръ и дверь въ комнату; Зефиренъ никогда не запиралъ ея на ключъ. Онъ строго запретилъ прикасаться къ чему бы то ни было и даже подходить близко къ чсту преступленія. Мэръ немедленно, какъ только узналъ о случившемся, телеграфировалъ суду въ Бомон и теперь ожидалъ прибытія слдственнаго судьи и прокурора, которые, конечно, воспользуются первымъ отходящимъ поздомъ. Отецъ Филибенъ и братъ Фульгентій объяснили, что имъ необходимо отлучиться, такъ какъ вскор начнется раздача наградъ; Даррасъ посовтовалъ имъ скоре покончить съ этимъ дломъ и снова вернуться сюда, потому что прокуроръ республики наврное захочетъ опросить ихъ по поводу листка «Маленькаго Бомонца» и листка прописей, которые они нашли скомканными на полу. На улиц между тмъ толпа все прибывала; слышались громкіе крики и угрозы; Симонъ вмст съ Даррасомъ и Маркомъ направились въ рекреаціонную залу училища и дожидались, чтобы къ нимъ присоединились Миньо и мадемуазель Рузеръ; солнце, наконецъ, выбралось изъ тучъ и бросало лучи въ широкое окно, выходившее на дворъ.

Было восемь часовъ; посл сильнаго ливня небо совсмъ прояснилось, и день общалъ быть чудеснымъ. Судьи могли пріхать не раньше, какъ въ девять часовъ. Самъ прокуроръ республики, Рауль де-ла-Биссоньеръ, лично выхалъ для снятія показаній вмст со слдственнымъ судьей Дэ; оба были поражены необыкновеннымъ злодяніемъ, предугадывая, что изъ этого возникнетъ громкій процессъ. Ла-Биссоньеръ былъ маленькій, изящный человчекъ съ краснымъ лицомъ, окаймленнымъ аккуратно подстриженными бакенбардами; онъ отличался необыкновеннымъ честолюбіемъ и, не довольствуясь своимъ быстрымъ повышеніемъ, — ему было всего лишь сорокъ пять лтъ, — мечталъ о какомъ-нибудь грандіозномъ дл, которое бы сразу выдвинуло его впередъ и открыло путь къ Парижу, гд онъ надялся занять выдающееся мсто благодаря своей услужливой ловкости и преклоненію передъ могуществомъ власти, въ чемъ бы она ни проявлялась. Дэ, напротивъ, высокій, худой, съ узкимъ лицомъ, похожимъ на лезвіе ножа, представлялъ изъ себя настоящій типъ слдователя, весь поглощенный исполненіемъ своихъ обязанностей, безпокойный, застнчивый, несчастный въ супружеств, благодаря кокетливой и расточительной жен; она вчно упрекала его за то, что онъ не усплъ сдлать карьеру и зарабатывалъ слишколъ мало денегъ.

Оба прямо пріхали въ училище и ршили сперва взглянуть на жертву преступленія, а потомъ уже собирать показанія.