Истина стоит жизни

— Это Фалоро! — воскликнул Бомбей. — Турки!

Еще не всходило солнце, а небольшой отряд Спика, заночевавший в двух милях от поселка «турок», был уже на ногах. Весело тронулись в последний переход. Боеприпасы были на исходе, и Спик запрещал расходовать их без особой нужды, но тут он не смог устоять против настойчивых просьб сиди. В утренней тишине грянул залп двадцати мушкетов. Несколько нестройных выстрелов прозвучало в ответ. Из шатров одна за другой стали появляться человеческие фигуры. Все бежали к возвышенным местам, откуда лучше видно, и вскоре весь косогор позади лагеря был запружен толпой.

Коренастый человек с одним ухом, одетый в красные турецкие шаровары и черный шелковый китель, с голубым тюрбаном на голове и саблей на боку, во главе десятка пестро разряженных молодцов, вооруженных разнокалиберными карабинами и мушкетами, маршировал навстречу отряду…

Но англичанам было не до церемоний. Наконец-то!.. После стольких трудов, опасностей и лишений в чужих неизведанных странах оказаться снова среди своих, под надежной защитой друзей — может ли быть горячее радость? Спик и Грант уже не шли, а бежали вверх по тропе, взбиравшейся по некрутому склону, и сиди перегоняли их, выкрикивая приветствия встречающим… Лишь один Бомбей сохранил торжественную осанку, неся в вытянутых руках развевающийся на ветру британский флаг…

Запыхавшийся Спик похлопал по плечу одноухого, остановившегося с приветственным рапортом:

— Ладно, ладно, молодец… Кто вы? Чьи люди?

— Петрика… — прозвучал не совсем уверенный ответ.

— А где он сам?

— Он?.. Он придет…

— А почему же у вас не британский флаг? Чей это флаг?

— Дебоно…

— Кто такой Дебоно?

— Все равно что Петрик…

Спик обменялся с Грантом недоуменным взглядом.

— Прошу вас пройти в лагерь, — приглашал между тем офицер. — Капитан Мухаммед вам все объяснит.

Пройдя между рядами шалашей по плохо выметенным дорожкам, Спик и Грант со своей гвардией остановились возле большой соломенной хижины. Прибывших со всех сторон обступила пестрая толпа: темнокожие мужчины, одетые в разношерстные костюмы арабского и турецкого покроя, молодые женщины, туземки по наружности, некоторые с младенцами на руках; ни стариков, ни детей старше двух лет не было видно.

В хижине, к которой подвел англичан одноухий офицер, у самого входа лицом к свету сидел в плетеном кресле грузный смуглокожий мужчина с большими черными усами, в красных плисовых шароварах, зеленом халате и белой шелковой рубашке. На груди у него была повязана белоснежная салфетка, голова и щеки были густо намылены. Щуплый, вертлявый подросток молниеносными взмахами сверкающего лезвия священнодейственно совершал утреннее бритье. Англичанам не оставалось ничего другого, как ожидать окончания процедуры.

Выйдя из шатра, грузный человек изобразил на своем лице изумление и радушие, широко распростер объятия и заключил в них высокую, исхудавшую фигуру Спика.

— Салам, салам! Я давно жду вашего прихода. Меня зовут Мухаммед. Располагайтесь, отдыхайте, здесь все в вашем распоряжении. Эй, кто-нибудь там, покажите господам их жилище.

Хотелось сразу приступить к расспросам: где Петрик, почему он не продвигался навстречу? Далеко ли до Гондокоро? Есть ли там припасы, корабли? Но Мухаммед, войдя в роль гостеприимного хозяина, и рта не давал раскрыть: сначала отдохните, помойтесь, подкрепитесь — здесь все к вашим услугам! И в самом деле, для путника, прошедшего тысячи миль по тропам Экваториальной Африки, что может быть желаннее, чем настоящая кровать со свежими простынями, смена белья и — о благодатнейший из даров цивилизации: мыло, мыло, мыло!..

На другой день Спик пригласил Мухаммеда в свою хижину для серьезного разговора. Объясняться по-арабски было для Спика задачей нелегкой.

— Вы находитесь здесь по поручению Петрика?

— Да, я вакил Дебоно.

Ага, вероятно «Дебоно» — это туземное прозвище Петрика. Впрочем, неважно, пойдем дальше…

— Какой приказ вы получили?

— Встретить вас здесь.

— И сопровождать в Гондокоро?

— Нет, только встретить вас здесь.

— У вас есть письменный приказ? Письмо для меня от Петрика?

— Ничего нет.

— А где Петрик?

— Вы увидите его в Гондокоро.

— Он ожидает нас там?

— Нет, он ушел на запад, на свои зарибы.

— Давно вы находитесь здесь?

— Наша зариба существует четыре года.

— Когда мы можем идти в Гондокоро — завтра, послезавтра?

— Через два месяца.

— Что?! И слышать об этом не желаю. Завтра утром мы трогаемся в путь.

— Я не могу.

— Тогда я иду один со своим отрядом.

— Не советую. Местность очень опасна.

— Наплевать. Вы дадите мне переводчика, и я пойду в Гондокоро.

— Племена бари очень беспокойны. Пройти можно только с крупной военной силой.

— Мы мирные люди. Нас никто не тронет.

— Впереди есть река, через которую нельзя переправиться в это время года…

У Мухаммеда явно не сходились концы с концами: англичане прекрасно знали, что паводок почти закончился. Но эти увертки и отговорки настораживали сильнее, чем любые открытые доводы. Беседа закончилась заверениями Мухаммеда в том, что Спик и Грант — самые желанные гости и что здесь все в их полном распоряжении…