Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников

ААЗ: В Америке происходит лютая война двух этих кланов: ваших остроконечников и тупоконечников, которые, к сожалению, не производят на меня впечатления большого прогресса в лингвистике. Хомскианство, конечно, замечательное достижение, но явно достигшее каких-то гипертрофированных размеров. Утрирование каких-то сторон, которые, вообще говоря, вообще убивают нормальное исследование. Потому что хомскианство все-таки на 90% — это переформулирование результатов, которые уже известны.

ВАУ: А антихомскианство в основном занято борьбой с хомскианством?

ААЗ: Ну, они, к сожалению, приняли в качестве знамени свой так называемый когнитивизм, который родился как способ объединения всех антихомскианцев, при том, что они могли из очень разных углов туда приходить, — и на знамени, к сожалению, написано «Долой строгость, долой точность, долой ясность».

«Пластинка была на костях сделана»

— Андрей приехал в 1957 году, — рассказывает Елена Викторовна Падучева, — и пятый курс доучивался, когда я уже кончила.

Он доучивался. Ездили на мотороллере в Ленинград. Мотороллер по дороге встал в преддверии Новгорода. Первый раз… Встал, но починился в конце концов. Андрей починил.

Спрашиваю Падучеву: «А не пробовали никогда потом грамоты копать на том месте, где он встал? Может, это как „Серебряное копытце“?»

— В преддверии Новгорода, действительно. Предвидение, да. В Новгороде, кажется, ночевали. А оттуда я ехала уже на поезде. Андрей возвращался на мотороллере один, потому что я была уже на работе. Тогда все-таки было какое-то посещение. Это была сначала Лаборатория электромоделирования. Потом она вошла в ВИНИТИ. Лаборатория Гутенмахера называлась. Была в Бабьегородском переулке, на участке, который был обнесен колючей проволокой какой-то.

Ивáнов был руководителем его диплома. Андрей спрашивал, нужно ли цитировать Маркса и Энгельса или «Марксизм и вопросы языкознания». И Ивáнов сказал: «Ну если вы опираетесь в своей работе на эти труды, то цитируйте, а если нет, то нет!» Диплом у него был про что-то индоевропейское [39]. Помню, что Ивáнов открыл его диплом перед защитой — папку или переплетенную книгу, — и первое, что он увидел, это была карточка с надписью «Хорошенький дипломчик». То есть Андрей, видимо, сидел ночью и когда закончил, то таким образом высказал свое отношение.

А 10 ноября 1958 года мы поженились. Почему-то так вышло.

Я тогда поссорилась со своей мамой на год, потому что ушла жить к Андрею. Мама была недовольна. При том что ей совершенно некуда было меня поселить у себя, тем не менее… Помирилась, только когда родилась Анютка, то есть в 1959 году. Она так сильно обиделась. Ну мама у меня суровая была.

А на свадьбе были эти вот наши друзья-математики и принесли пластинку с песней. Которая отражает положение вещей:

В Москве, на Курбатовском пыльном районе,

Где юмор еще не иссяк,

В Москве, в Курозаде, без женщин и горя

Лингвист процветал Зализняк.

На Верхней Масловке, а на Верхней Масловке

Ленка Падучева жила.

Разными походами, машиннопереводами,

Эх, Андрюшу завлекла!

Парень мечется, парень мается,

То в Париж он вдруг отправляется,

То назад летит, возвращается,

Мотороллером развлекается.

У других бывает много проще:

Без сомненья сразу под венец,

Но эмансипация и математизация

Затянули несколько конец.

В Москве, на Курбатовском, свадьбу справляют,

Не слышен трамвай, дребезжа.

В Москве, на Курбатовском, жизнь холостую

Закончил Андрей Зализняк.

Вот такую песню сочинили Тихомиров, Миша Лидов и Ленечка Волевич. Ленечка Волевич знал, что улица 8 Марта, где я на самом деле жила, — это продолжение Верхней Масловки, поэтому у них так хорошо получилось.

Пластинка была на костях сделана, и она свернулась. Я пыталась ее перезаписать, но она не проигрывается больше.

Я осталась жить на Курбатовском. И прожила год. И родилась дочь. На Курбатовском совершенно невозможно было растить дочь. Там полуподвал, одна комната была в коммунальной квартире. И я поселилась у бабушки, то есть это там, где моя мама жила когда-то.

Мама Зализняка, Татьяна Константиновна Крапивина, рассказывала:

— А потом появилась Лена, Андрей женился. И появилась внучка Анюта. Все это на Курбатовском. А потом ВНИИгаз дал нам квартиру на улице Тухачевского, в 1961 году, мы там потом до 1968-го жили. Переселение — это было событие! На Курбатовском была комнатенка в полуподвальном помещении. А тут нам дали двухкомнатную квартиру, отдельная кухня, отдельная ванная, отдельная уборная. Причем квартира была теплая, сухая. Я за Анютой, внучкой, смотрела. Хозяйство было на мне полностью.

— На самом деле на Тухачевского мы жили до 1969-го, — поправляет Анна Зализняк. — Это совершенно точно, переехали в апреле 1969-го, я была в третьем классе. Папин день рождения 29 апреля 1969 года праздновали (очень весело!) в этой новой квартире на Алабяна, где сдирали со стен множество слоев старых обоев, это было увлекательнейшее занятие.

«Что нельзя врать — это был момент воспитания очень жесткий»