Истина в кино

Начинается всё с того, что героиня сидит на мангупской скале в таком месте, где это смертельно опасно для жизни — попросту снесёт ветром. Потом герой гоняет на уазике со скоростью, которая на мангупской дороге совершенно исключена, если хочешь остаться в живых. Колонна российской военной техники идёт мимо Форосской церкви на Байдарский перевал. Зачем по горному серпантину перегонять войска с ЮБК в Севастополь, где и так российских войск завались?

Всё это было бы простительно, если бы фильм исполнял главную задачу — донести художественными средствами идеологию воссоединения, выраженную в словах Владимира Путина о том, что Крым вернулся в родную гавань. Но, увы, идеологически — это полный провал.

Фильм Алексея Пиманова был поддержан Министерством обороны, Министерством культуры, Фондом кино, аппаратом полпреда, правительствами Крыма и Севастополя и должен был воспеть воссоединение Крыма с Россией. Однако создатели сразу же столкнулись с тем, что им практически ничего нельзя…

Нельзя употреблять слово «русские». Ни одного раза это слово не прозвучало. Ну, нет такой национальности ни в Крыму, ни в России.

Нельзя рассказывать о том, что два десятилетия кряду русские в Севастополе и Крыму вели ожесточённую борьбу за русский язык и мечтали о воссоединении с Россией, а своё пребывание в составе Украины считали нелегитимным.

Нельзя показывать Чалого, Поклонскую, Аксёнова и прочих героев Русской Весны, так как из начальства кому-то не нравится Чалый, кому-то Поклонская, кому-то Аксёнов, а кто-то хочет видеть героем только самого себя.

Нельзя показывать массовый митинг на площади Нахимова, куда, взяв российские триколоры, вышел почти весь город, — российских флагов в фильме вообще почти нет.

Даже георгиевскую ленточку — и ту близко показывать нельзя, могут обидеться наши украинские партнёры.

Нельзя обижать крымских татар, напоминая об ожесточённых столкновениях на площади перед Верховным Советом Крыма, которые прекратились только после того как пришли вежливые люди.

Вежливость вежливых людей показывать нельзя. Ни единой сцены того, как наших солдат окружают радостные крымчане, дарят цветы, фотографируются. Никакого намека на «спасибо, что я больше не ют».

И украинский язык обижать нельзя, поэтому мова звучит в кадре только один раз. А все герои, включая майдановцев-провокаторов, изъясняются на чистейшем мхатовском наречии.

В результате всех этих умолчаний, изъятий и самоцензуры получился фильм о том, как «российская оккупация Крыма» спасла его жителей от войны хороших украинцев из Симферополя с плохими украинцами с Майдана.

Насчет «оккупации» вы не ослышались. Нет никаких признаков того, что российские войска действуют как освободители, нет никаких выражений радости при их встрече. Вообще, из действия фильма «Крым» совершенно невозможно понять, что русскую армию в Крыму ждали и на неё надеялись. Когда герой видит входящие в Севастополь русские БМП, он не кричит «Наши!», он кричит: «Это свои!». Он не радуется тому, что Крым вернулся в родную гавань, он доволен тем, что теперь не придут майдановцы и не будут его в очередной раз бить.

Единственный серьёзный идеологический спор, который происходит между главными героем и героиней, сводится к тому, что она полагает, что на Майдане ребята погибли за свободу, а в ответ герой начинает ностальгировать по тому, как всё хорошо было до Майдана, так сказать, при Януковиче.

Поскольку с «нашей» стороны раковой опухолью разрастается идейная пустота, то на этом фоне украинские майдановцы начинают выглядеть почти убедительно. Порой закрадывается сомнение — а не любуются ли создатели фильма ими? Красиво играет пианист в балаклаве, которому затем прострелит голову снайпер. Главная героиня, несмотря на майдан головного мозга, — смелая, находчивая, влюблённая и готовая ради любви на подвиги. Она кричит свои идеологические кричалки за Украину, а герою нечего ей ответить, потому что создатели фильма заклеили ему рот скотчем из позорных умолчаний.

Украинские персонажи «Крыма» — и злодеи, и не очень — имеют свои цели и убеждения. У русских героев мотивация сводится к блеянию «лишь бы не было войны». И «Крым» превращается тем самым в натуральную агитку за Майдан.

Главная политическая задача фильма — это, пожалуй, внушить мысль о том, что российским и украинским военным неправильно стрелять друг друга, что войны могут хотеть только провокаторы. Мысль, конечно, справедливая, но запоздалая на три года — после бесчисленных преступлений в Донбассе (на то, что произойдёт там, в фильме нет и полнамёка) понятно, что при любом развитии событий значительная часть украинских военных, на руках которых кровь донецких и горловских детей, будет стрелять в кого угодно, хоть в неньку, хоть в мамку. Другие давно уже со службы ушли.

А главное: зачем этот фильм о необходимости капитуляции украинской армии показывать в российских кинотеатрах? Зачем нашего зрителя загонять на премьеру фильма, в котором вместо мысли «Крым наш» довольно последовательно проводится мысль, что Крым ничей и что лучше всего ему было до Майдана?