Истины в моем сердце. Личная история

Я вела дела почти по всем мыслимым видам преступлений, включая дело человека, который во время ссоры буквально скальпировал свою девушку. Я преследовала преступников-садистов, которые совершали самые отвратительные, невообразимые действия против других людей. Я бывала на местах преступления, где были убиты люди, и добивалась обвинительных приговоров для тех, кто совершил убийство. Я стояла лицом к лицу с хладнокровными убийцами в зале суда, когда судья выносил им приговор о пожизненном заключении. И я не стеснялась призывать к вынесению более сурового приговора в определенных случаях. Так, например, в 2004 году в Калифорнии был принят предложенный мной законопроект о продлении сроков наказания для так называемых «джонсов», которые платили за секс с несовершеннолетними девочками.

Но давайте проясним: ситуация не такая – и не должна быть такой, – когда речь идет о менее серьезных преступлениях. Помню, как впервые посетила окружную тюрьму. Там было так много молодых людей, и в основном черные, темнокожие или бедные. Многие попали туда, потому что были зависимы, отчаялись или нищенствовали. Это были отцы, которые скучали по своим детям. Это были молодые люди, многие из которых оказались в составе банды, фактически не имея выбора. Большинство сидели не за насильственные преступления и все же оказались в водовороте массового лишения свободы. Эти жизни были разрушены вместе с жизнью семей, членами которых они были, и жизнью общин. Они должны стать живым памятником нереализованному потенциалу. И я хочу это прекратить.

В 1977 году в самом сердце района Сан-Франциско, известного как Вестерн-Аддишен, родилась моя подруга Латифа Саймон. Она росла в районе, в котором жил средний класс, когда начала набирать силу эпидемия крэка. Она воочию наблюдала, что делает крэк с ее общиной и ту разрушительную зависимость, которую он вызывает: семьи, которые пытались выжить изо всех сил с помощью какого-то подобия мер социальной поддержки; гибель отцов и уничтожение глубинного инстинкта материнства. Когда Латифа была маленькой, она мечтала помогать людям, но, став старше, оказалась одной из многих, кто нуждался в помощи. Она получила условный срок за кражу в магазине. Она бросила школу.

Но тут кое-кто вмешался в ее жизнь. Латифа была подростком и работала по восемь часов в день в мексиканской забегаловке, когда аутрич-работник[29] рассказал ей о Центре развития для молодых женщин в Сан-Франциско. Эта организация оказывала поддержку девушкам и молодым женщинам, живущим на улице или попавшим в беду, помогала им в выборе профессии. Центр набирал новых сотрудников. Латифа поняла, что ей бросили спасательный круг, и ухватилась за него.

Она начала работать в центре, когда ей еще не было двадцати, и при этом воспитывала дочь; вскоре работа захватила ее. Она была везде: участвовала в собраниях с местными властями, призывая изменить ситуацию, чтобы помочь девочкам, ставшим жертвами торговцев людьми; раздавала презервативы на улицах бедных кварталов, раздавала шоколадные батончики с информацией о том, как получить помощь; работала непосредственно в центре с девушками из своего района. «Я видела, какие они стойкие, – вспоминала она. – У некоторых не было абсолютно ничего, но они каким-то образом умудрялись пережить день. Потом следующий. И следующий».

Члены правления центра были настолько впечатлены упорством, талантом и лидерскими качествами Латифы, что предложили ей стать исполнительным директором, когда ей было всего девятнадцать лет. Она согласилась – и именно тогда мы с ней познакомились.

В городской прокуратуре я работала с той же категорией женщин, что и Латифа. Я проводила занятия курса «Знай свои права» для женщин из групп риска по всему городу и попросила Латифу присоединиться к нам. Я видела, что Латифа – гений, и оказалось, что не я одна так считаю. В 2003 году она стала самой молодой женщиной, получившей престижную награду Мак-Артура «Гений»[30]. (И это без высшего образования!).