Истины в моем сердце. Личная история

В следующий раз, когда мы разговаривали с Холдером, я напомнила ему о программе «Снова на верный путь» и заявила, что была бы заинтересована в этой работе, если бы в министерстве юстиции нашлись средства для финансирования и стимулирования местных инициатив по реабилитации осужденных. Мне нужна была возможность провести реформу на национальном уровне. И одной из основных целей реформирования стала бы профилактика преступности. Увы, ответил Холдер, никакого бюджета для таких преобразований не существует, а любое новое финансирование должно быть одобрено Конгрессом – чего, как мы оба знали, не произойдет.

Это приводило в уныние. Но я все равно считала, что от такой работы нельзя так просто отказаться. Как и всякий юрист, я записала в своем блокноте все ее плюсы и минусы. Вместе с Дагом и другими членами семьи мы перебирали варианты снова и снова. Я изо всех сил старалась понять аргументы обеих сторон.

Однажды одна из моих лучших подруг предложила мне отправиться на прогулку в заповедник Винди-Хилл недалеко от Пало-Альто. Она решила, что свежий воздух и красивый холмистый пейзаж – то, что нужно для облегчения моего душевного состояния, – и оказалась права. Вдали от офиса очертания предстоящего выбора становились все более четкими. С каждым шагом я все яснее видела, что хочу сделать и почему.

С вступлением в должность в моей жизни неизбежно возникнут ограничения. Я принимала это как данность. Но после разговора с подругой, когда она задала правильные вопросы, я поняла настоящую причину своего сопротивления предложению: у меня уже была работа, которую я любила и которую все еще хотела выполнять.

Я вспомнила свои первые дни на посту генерального прокурора Калифорнии, когда узнала, что у нас накопилось большое количество нераскрытых дел по изнасилованиям. Вспомнила, сколько усилий было приложено, чтобы сократить отставание, сколько нововведений мы внедрили, чтобы утроить количество обрабатываемых дел. В начале 2014 года наша служба быстрого анализа ДНК получила награду от министерства юстиции за вклад в борьбу с работорговлей (которая так долго оставалась невидимой проблемой) и за усилия по противостоянию жестоким преступным организациям и уличным бандам, торговавшим людьми.

Вспомнила битву, которую мне удалось возглавить сначала как окружному прокурору, а затем и как генеральному прокурору, чтобы запретить адвокатам по делам о преступлениях на почве ненависти использовать термины «гомосексуальная паника» и «транс-паника». В 2002 году семнадцатилетняя Гвен Араухо была жестоко избита и убита в Ньюарке, штат Калифорния. Ее убийцы, двое из которых имели с ней сексуальную связь, пытались оправдать свои действия в суде, утверждая, что они запаниковали, узнав, что Араухо была трансгендером, и временно впали в невменяемое состояние. Это было абсурдно. Будучи окружным прокурором, я организовала конференцию прокуроров и сотрудников правоохранительных органов со всей страны, чтобы опровергнуть идею о том, что преступное поведение может быть смягчено с учетом власти предрассудков. А в качестве генерального прокурора летом 2014 года я работала с губернатором и законодательным собранием штата над тем, чтобы запретить такую линию защиты по всему штату (и впоследствии эти усилия увенчались успехом). Я думала о том, как много это значит для меня.

Я вспомнила о Бюро ювенальной юстиции и той новой инициативе, которая была разработана совместно с Джилл Хейбиг, занимавшей должность специального помощника генерального прокурора. Разработка была полностью посвящена обеспечению защиты прав детей в Калифорнии. На повестке дня было много вопросов, и мне не терпелось довести дело до конца.

Вспомнила, сколько сил мы вложили в работу по подготовке к тому, чтобы сделать данные о преступности достоянием общественности. В своем роде это была первая инициатива, позволявшая обеспечить прозрачность деятельности правоохранительных органов. Работу проводили специальный помощник генерального прокурора Даниэль Сьювор и Джастин Эрлих, мы назвали программу «Открытая справедливость».

Мы занимались также программой «Снова на верный путь» и работали над инициативой по борьбе с прогулами по всему штату.

А потом появились корпоративные хищники, которые наживались на студентах, пенсионерах, домовладельцах и бедняках. Мне нравилось быть голосом и защитником людей, которых они обижали. Юристы из моей команды знали, насколько серьезно я отношусь к привлечению этих мерзавцев к ответственности. Они шутили, что Камала добавляет запятых в сумме урегулирования[55]. И конечно, банки. Борьба с ними все еще не закончилась. Мы продолжали подавать иски, и я не собиралась отступать.

К тому времени, как наша прогулка закончилась, мы с подругой знали, что я приняла решение. Дело было не в титуле или престиже. Работа – вот что имело для меня значение. А что касается самой важной работы, то я еще не закончила.