Истины в моем сердце. Личная история

Тем же вечером я позвонила Холдеру, чтобы сообщить ему о своем решении. А потом мы с Дагом и детьми удобно устроились на диване, прихватив большую миску попкорна, и во второй раз посмотрели «Железного человека 2».

Глава 5. Я призываю драться!

Никогда не забуду, какие чувства переполняли меня в ноябре 1992 года, когда, будучи двадцативосьмилетним прокурором, я ехала по мосту от своего дома в Окленде в Сан-Франциско, чтобы отпраздновать победу новоизбранных сенаторов США Барбары Боксер и Дайаны Файнштейн. Они были первыми женщинами-сенаторами от Калифорнии, причем впервые сразу две женщины одновременно представляли один штат. Их избрание стало кульминацией года женщины и вдохновило многих девушек и женщин во всем мире, включая меня.

Я вспомнила этот праздник двадцать два года спустя, когда в начале января 2015 года сенатор Боксер опубликовала видео, в котором она разговаривает со своим старшим внуком Заком. Она говорила о проблемах, которые ее волновали и которые она решала в Конгрессе на протяжении трех десятилетий (укрепление среднего класса, защита права женщины на выбор, вопросы защиты окружающей среды, отстаивание гражданских прав и прав человека), и подчеркнула, что не собирается сдаваться. Но она призналась Заку, что хочет вернуться домой в Калифорнию, и поэтому не будет баллотироваться на новый срок.

До ноября 2016 года оставалось почти два года, но мне нужно было принять решение. Должна ли я участвовать в выборах, чтобы заменить сенатора Боксер? В случае победы у меня бы появилась возможность вывести на национальный уровень все те вопросы, решение которых мы продвигали в офисе генерального прокурора Калифорнии. На посту сенатора США я смогла бы продолжить работу, которую я уже выполняла, – защищать интересы семей, страдающих от отсутствия повышения заработной платы, резкого роста стоимости жилья и общего сокращения своих возможностей; защищать интересы людей, заключенных в тюрьму при общем несовершенстве системы уголовного правосудия; защищать студентов, эксплуатируемых хищными кредиторами и обремененных необходимостью платить за обучение при постоянном росте платы за обучение; защищать жертв мошенничества и преступлений «белых воротничков»; защищать интересы иммигрантов, женщин, пожилых людей. Я понимала, как важно, чьи голоса будут представлены за тем столом, где определяются национальные приоритеты и определяется политика страны.

Я объявила о выдвижении своей кандидатуры 13 января 2015 года. Вскоре то же самое сделали и тридцать три других кандидата. Дагу, для которого это была первая крупная кампания, пришлось привыкать к новому типу пристального внимания. Мы до сих пор смеемся, вспоминая, как один репортер спросил, кто должен сыграть нас в фильме о нашей жизни. Я ушла от ответа – сказала, что не знаю. А вот Даг оказался не так благоразумен. Он ответил на вопрос, и в результате вышла статья, в которой было написано: «Даг в восторге от того, что его сыграет Брэдли Купер».

К этой кампании я приступила так же, как и к любой другой: встречалась со множеством людей, внимательно выслушивала рассказы об их проблемах, составляла план действий для решения этих проблем. Мы с командой ездили по штату на автобусе, который называли «автобусом Kamoji» – на его задней двери размещалось гигантское эмоджи – мое изображение в японском стиле.

Благодаря особенностям калифорнийской системы голосования я в конечном итоге оказалась во втором туре вместе с коллегой-демократом Лореттой Санчес, которая уже продолжительное время работала в Конгрессе. Она была жестким, решительным противником и сражалась до последнего. Мне посчастливилось иметь в команде нескольких лучших специалистов в своем деле – блестящего руководителя кампании Хуана Родригеса, моих давних стратегических советников Шона Клегга и Эйса Смита совместно с Элли Кэпл, а также группу необычайно преданных сотрудников и волонтеров. Среди них была и моя крестница Хелена. Она делала рассылку новостей, опрашивая персонал и рассказывая о наших усилиях. Команда прошла сообща каждый этап предвыборной гонки, и без них у меня ничего бы не получилось.

Кампания длилась два года, что переживалось как «быстро» и как «долго» одновременно. Однако, пока я занималась делами своего штата и проводила свою кампанию, в гонке за пост президента вырисовывалось что-то уродливое и тревожное. Республиканские праймериз превращались в дорогу на дно – в стране усиливались враждебные настроения, раздувалось пламя ксенофобского нативизма. Человек, который побеждал, переходил все границы приличия и порядочности – хвастался эпизодами сексуального насилия над женщинами, допускал расовую травлю, посмеивался над людьми с ограниченными возможностями, демонизировал иммигрантов, нападал на героев войны и семьи погибших, разжигал вражду и ненависть по отношению к прессе.