Истины в моем сердце. Личная история

Позже стало известно, что регистрационные записи, устанавливающие связь между родителями и детьми, исчезали из федеральных архивов. В некоторых случаях, по непостижимым причинам, записи были фактически уничтожены. Когда федеральный суд постановил, что семьи должны быть воссоединены в течение тридцати дней, правительственным чиновникам пришлось прибегнуть к ДНК-тестам, чтобы попытаться выяснить, какие дети к какой семье принадлежат.

Перед тем как покинуть изолятор, я заверила матерей, что они не одиноки, – что за них борются люди, много людей, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь им. Выйдя на длинную подъездную дорожку, я стала свидетелем акта солидарности. Сотни людей собрались за оградой, устроив пикет в поддержку семей. Люди всех возрастов и происхождения – там были дети, студенты, родители, бабушки и дедушки – приехали в Отай Месу, потому что разделяли боль и горе запертых там женщин.

Я присоединилась к толпе единомышленников, многие из которых держали плакаты: «Estamos con ustedes!»[62], «Семьи должны быть вместе!», «Мы не отступим!» Под палящим летним солнцем я рассказала прессе о том, что видела: «Эти матери, если хотите, дали показания. Они поделились своими историями, и это личные истории о нарушении прав человека, совершенном правительством Соединенных Штатов. Но мы выше этого, и мы должны бороться с такими вещами. То, что происходит, противоречит всем принципам, которые нам дороги. Эти принципы дают нам ощущение того, кто мы есть, когда мы с гордостью называем себя американцами. Однако сейчас у нас нет причин гордиться».

Эти женщины совершили опасное путешествие в Америку со своими детьми, потому что знали, что в родной стране им еще хуже. Они имеют законное право на получение убежища, но когда они прибывают, мы называем их преступниками. Мы обращаемся с ними как с преступниками. Это не похоже на гражданское общество и не похоже на сострадание. Правительство Соединенных Штатов навлекло величайший позор на американский народ.

Ценности, поставленные здесь на карту, намного значительнее, чем сами дебаты по вопросам иммиграции.

Ребенок будет чувствовать себя в безопасности только в том случае, если родители укутают его одеялом в конце дня, обнимут и поцелуют, расскажут сказку на ночь. Он должен заснуть под звук их голоса. Нет ничего важнее для родителей, чем разговаривать с ребенком перед сном, отвечать на его вопросы, утешать и успокаивать, убеждать в том, что все будет хорошо. Эти ритуалы связывают родителей и детей во всем мире. Это часть общечеловеческого опыта.

Когда началось воссоединение семей, все увидели, насколько позорными были действия правительства. В Los Angeles Times вышла статья о трехлетнем мальчике, которого разлучили с отцом на границе. «Андрий, который делит свою двухъярусную кровать с матерью и младшим братом, по ночам иногда просыпается с криком». По телевизору показывали, как шестилетний Джефферсон встретился со своим отцом после почти двухмесячной разлуки. Тело ребенка было покрыто сыпью, лицо было в синяках, глаза пусты. Отец разрыдался, заключая мальчика в объятия. Джефферсон стоял неподвижно, без всякого выражения на лице. В программе PBS News Hour показали сюжет о мальчике чуть старше года, которого вернули родителям через восемьдесят пять дней. Он был весь покрыт вшами – по-видимому, все это время его никто не мыл. Трудно представить себе большую жестокость, чем такое вопиющее издевательство над детьми, спонсируемое государством.

Одна женщина, которую разлучили с детьми, вспоминала, что ее держали в камере с почти пятьюдесятью другими матерями. Охранники объявили, что за вопросы о детях их будут лишать пищи. Беременная женщина упала в обморок от голода. Она рассказала, что в изоляторе у детей нет ни обуви, ни одеял и что некоторым людям в камерах приходится спать стоя. Детей унижали, называли «животными» и «ослами». Это, конечно, только те примеры, которые нам известны, – немногие из тысяч других, о которых мы, возможно, никогда не услышим. Дети, оторванные от родителей, будут страдать всю жизнь из-за действий правительства. Такое поведение не просто аморально, оно бесчеловечно. И поэтому я внесла в Сенат законопроект, обязывающий сотрудников иммиграционных служб носить нательные камеры, чтобы прекратить эту порочную практику. Благодаря этой мере их работа станет прозрачной и подотчетной.

Об обществе судят по тому, как оно относится к детям, – и история сурово осудит нас за совершенное. Большинству американцев это уже известно. Большинство американцев потрясены и пристыжены. Мы выше этого. И мы должны исправить те ошибки, которые администрация совершила от нашего имени.

Глава 7. Здоровье для всех

– Ну как тебе там? – спросила я.

– Пока хорошо, – ответила Майя. – Правда, еще не было зимы.