Истины в моем сердце. Личная история

Одновременно с резким повышением цен производители фармацевтики сокращают свои затраты на исследования и разработку новых лекарственных средств. Например, в январе 2018 года фирма Pfizer объявила, что больше не будет участвовать в исследованиях, направленных на изучение болезней Альцгеймера и Паркинсона, которыми страдают десятки миллионов людей по всему миру.

Слишком многие из наших соотечественников страдают от высоких цен на лекарства и вынуждены выбирать между приемом препаратов, в которых они нуждаются, и покупкой других предметов первой необходимости, например еды. И это без учета тех финансовых рисков, которые связаны с попаданием в отделение неотложной помощи.

За шесть месяцев медиахолдинг Vox изучил более 1400 счетов за неотложную помощь и обнаружил целый ряд случаев, когда размеры взимаемой платы были просто возмутительными. Вот один такой пример: родители привезли своего ребенка в отделение «Скорой помощи» после того, как он упал и ударился головой. Крови не было, но родители волновались из-за ушиба, поэтому вызвали «Скорую» и отвезли ребенка в больницу. Врачи определили, что с ребенком все в порядке. Ему дали бутылочку с детским питанием и выписали менее чем через четыре часа после прибытия. Когда пришел счет, родители обнаружили, что должны больнице почти 19 тысяч долларов. В другом случае женщина сломала лодыжку и была экстренно прооперирована. Несмотря на то что у нее была медицинская страховка, страховая компания решила, что больница требует слишком многого. Вместо того чтобы полностью оплатить лечение, они предоставили пациентке право самой заплатить 31 250 долларов. Еще один пациент, попавший в аварию на мотоцикле, перед операцией удостоверился, что больница, в которую его доставили, попадает в список больниц его страховой компании. Но на услуги оперировавшего его хирурга действие его страховки не распространялось. В результате пациенту пришлось заплатить 7924 доллара.

А что делать, если вы входите в число более чем 43 миллионов американцев, которые в течение года периодически нуждаются в психиатрической помощи? Даже если у вас есть страховка, найти психиатра, который примет вас по ней, чрезвычайно трудно. Почти половина психиатров не работают по страховке. У них нет мотива подписывать договор о взаимодействии со страховой компанией, потому что возмещение стоимости их услуг происходит по очень низким ставкам. В результате если вам требуется такое лечение, то, скорее всего, вам придется заплатить. А поскольку постоянный уход стоит невероятно дорого, люди склонны вообще от него отказываться. Количество людей, страдающих от депрессии, в Соединенных Штатах растет, особенно среди молодежи. И все чаще и чаще доступ к необходимому лечению могут получить только те люди, которые способны заплатить за него из своего кармана.

Проблема сохранения психического здоровья упирается не только в стоимость лечения. Существует также проблема общей нехватки квалифицированных врачей. По данным министерства здравоохранения и социальных служб, к 2025 году Соединенным Штатам потребуется увеличить количество специалистов в области психиатрии на 10 тысяч человек, чтобы удовлетворить ожидаемый спрос. А если рассматривать проблему на региональном уровне, она выглядит еще серьезнее. Так, в Алабаме на каждые 1260 человек приходится только один специалист, в Техасе – один специалист на каждые 1070 человек, в Западной Вирджинии – на каждые 950 человек. По данным отчета агентства New American Economy, примерно в 60 процентах округов нет вообще ни одного специалиста по психиатрии. В сельских округах, где проживают 27 миллионов человек, всего 590 психиатров – один на 45 762 человека.

Даже в штате Мэн, в котором показатели оказания психиатрической помощи наиболее высоки, лечения заболеваний не получают 41,4 процента взрослых. Только вдумайтесь в эти цифры! Представьте себе, что в вашем родном городе четверо из каждых десяти пациентов с переломами не получили лечения, четверо из каждых десяти инфицированных остались без внимания врачей, четверо из каждых десяти пациентов с сердечными приступами были проигнорированы. Вы бы воскликнули: «Это недопустимо!» – и были бы правы. Точно так же недопустимо, чтобы психическое заболевание не лечилось, а игнорировалось.

Лечение рака моей матери приобрело унылый рутинный характер. Днем я отвозила ее в больницу на химиотерапию. Каждый раз мы видели там множество одних и тех же людей – мужчин и женщин разного возраста, подключенных к аппарату, с помощью которого в их организмы попадали токсичные вещества. Люди надеялись, что препараты спасут им жизнь. Создавалось странное, неестественное ощущение нормальности происходящего. Иногда мне приходилось оставлять маму и забирать ее уже после химиотерапии. Однако часто я предпочитала ждать, составляя ей компанию, ей тоже это нравилось.