Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Вообще, бóльшая часть возражений против доклада связана, по-моему, с этим взаимным непониманием. Например, М.А. Барг, критикуя меня, приписывает мне зачастую именно те идеи и теоретические позиции, против которых и был направлен мой доклад. Например, он приписывает мне лишение историзма пространственной или, что то же, структурной проекции, считает, что мой доклад состоит из отдельных требований к историческому исследованию, с частью которых можно согласиться, а с другими нельзя согласиться. Но именно против такого подхода и был направлен мой доклад! Я рассматриваю одну проблему, в одной логической системе и не считаю в принципе возможным выдвигать какие-либо требования или давать рецепты вне этой системы, сколь бы ни казались они остроумными и оправданными «историческими фактами», которыми, как доказательствами, оперирует М.А. Барг. Исходя из этих фактов, он отделяет «генетический аспект» настоящего от самого настоящего, выводит два будущих и т.д. Но я же начал свой доклад с того, что нет фактов без их теоретической интерпретации, а эта последняя может исходить из определенной и осознанной теоретической системы или представлять собой некритический и ненаучный здравый смысл, который вообще-то у каждого свой. В последнем случае факт кажется независимым от теоретической концепции, и появляются попытки, исходя прямо из фактов, строить теоретические выводы. Поэтому в таком случае считать, что существует два будущих, или три, или пять – это просто дело вкуса.

На верности себе и фактам настаивал также Л.А. Ляховецкий, противопоставляя почему-то эту верность общей теоретической концепции. В его представлении логичность и алгоритмичность нераздельны (они действительно таковы в формальной логической системе), поэтому он приписывает мне алгоритмизацию истории, хотя именно против этого я и выступаю. Приведенный Л.А. Ляховецким пример с наукой, поднявшей ногу и застывшей в этом положении в ожидании рефлексии, мне не кажется удачным. Без рефлексии нет мышления. Наука поэтому рефлектирует постоянно, но теоретически не осмысливает форм своей рефлексии или осмысливает их в неадекватной логической форме.

Мне кажется, что примером упомянутой в докладе тенденции в развитии современного научного мышления является выступление Н.И. Родного. Он находит у меня классификацию логических систем на органические и механические, в то время как в моем рассуждении это всего лишь констатация эмпирически в наше время существующих тенденций в понимании действительности. Н.И. Родный считает, что я даже предложил отношение между целым и частью в качестве критерия этой классификации. Нужно сказать, что это отношение, как и многие другие (некритичность начала и т.д.), я привел только для того, чтобы пояснить слушателям, что я имею в виду, говоря об органической системе. Логика, в которой я рассуждал, вообще не предлагает начинать с дефиниций и классификаций. Н.И. Родному кажется, что он стоит на прочной почве фактов. В действительности это очень зыбкая почва непрорефлектированных формально-логических отношений и здравого смысла. Эта почва определяет собой и формирование эмпирии в факты, и соответственно интерпретацию этих фактов. Поэтому все примеры, приводимые Н.И. Родным в опровержение моей позиции, бьют мимо цели. Например, оппонент считает неверным утверждение, что формализмы сами по себе не могут дать нового знания, что новое знание формируется в предметно-содержательном движении. Он утверждает, что формализмы могут давать новое знание, но только с оговоркой, а именно, в случае, если раскрыт их предметный смысл, если они в себе этот смысл реализуют. Но он не замечает, что именно это самое распредмечивание формализмов выходит за пределы самих формализмов и формальной логики вообще. Далее следуют ссылки на работы Дирака, Эйнштейна, Ли и Янга. И снова Н.И. Родный не замечает того (что великолепно понимал тот же Эйнштейн), что во всех приводимых им случаях формализм помогает выявить в выводах лишь то, что имманентно уже содержалось в посылках. Но ведь я говорил о логике формирования самих посылок!

Вот, пожалуй, все, что я хотел сказать по самым главным пунктам. Детали увели бы нас очень далеко. В заключение мне хотелось бы заметить, что наша дискуссия была чрезвычайно полезна. Многие из высказанных здесь соображений ставят серьезные проблемы и дают философам пищу для размышления. Ведь с точки зрения диалектической философии история есть ключ к пониманию самой философии как логики, ибо логика исторична в самом непосредственном смысле этого слова.

И . В . Бестужев . К анализу характера внешней политики и войн. Критерии прогрессивности и справедливости

[585]