Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

(Masson. Memoires secrets sur la Russie. Paris. 1859. Pg. 118).

* * *

Между генералъ-губернаторами въ царствованіе Екатерины, А. П. Мельгуновъ, какъ извѣстно, былъ признаваемъ по уму его въ числѣ отличныхъ и пользовался общимъ уваженіемъ. Мельгуновъ имѣлъ однако же слабость въ кругу близкихъ ему особъ отзываться иногда въ смыслѣ и духѣ критическомъ насчетъ императрицы. Такой образъ мыслей, равно какъ и многіе изъ отзывовъ Мельгунова, были государынѣ извѣстны.

Однажды, Мельгуновъ, пріѣхавшій въ столицу по дѣламъ службы, имѣлъ у императрицы докладъ, продолжавшійся очень долго. Нѣкоторые изъ близкихъ государынѣ особъ, замѣтивъ такую продолжительность, удивлялись этому, зная, что императрицѣ извѣстенъ образъ мыслей Мельгунова. Когда послѣдній вышелъ изъ кабинета., одинъ изъ приближенныхъ въ ироническомъ смыслѣ напомнилъ императрицѣ о его отзывахъ на ея счетъ. Екатерина на это сказала.

— Все знаю, но вижу въ немъ человѣка государственнаго; итакъ, презирая личнаго моего въ немъ врага, уважаю достоинства. Я, подобно пчелѣ, должна и изъ ядовитыхъ растеній выбирать соки, которые, въ смѣшеніи съ другими, могутъ быть полезными.

(Черты изъ жизни Екатерины II. «Др. и Нов. Россія» 1879. Т. I. стр. 144).

* * *

Когда Франція подверглась жестокимъ слѣдствіямъ революціи и внутреннихъ неустройствъ всякаго рода, когда осторожная Екатерина прервала и на морѣ и на сушѣ всякое съ нею сношеніе, въ то время возвратился изъ Парижа молодой Будбергъ, русскій камеръ-юнкеръ, бывшій впослѣдствіи ревельскимъ губернаторомъ. Екатерина, вникавшая въ причины всякихъ дѣйствій, любила въ то время разспрашивать подробно пріѣзжающихъ изъ этого государства; она пожелала и его видѣть.

Милостиво ею принятый и обласканный, онъ удовлетворялъ любопытство императрицы, разсказывая о своихъ путешествіяхъ.

— Скажите, пожалуйте, — спросила она, — отчего это во Франціи такія волненія?

— Да какъ не быть волненіямъ, — рѣзко и живо отвѣчалъ онъ въ какомъ-то разсѣяніи, забывъ о лицѣ, съ которымъ говорилъ, — самовластіе тамъ дошло до такой степени, что сдѣлалось несноснымъ.

Выговоривъ это, онъ опомнился, смутился, потупилъ глаза и стоялъ, какъ вкопанный.

— Правда твоя, мой другъ, — замѣтила Екатерина, — надобно стараться несносное дѣлать сноснымъ.

Другой разъ, разговаривая объ этомъ же предметѣ съ графомъ Н. П. Румянцевымъ, возвратившимся также изъ чужихъ краевъ и бывшимъ впослѣдствіи государственнымъ канцлеромъ, она сожалѣла о затруднительномъ положеніи французскаго короля Людовика XVI о неустройствахъ и волненіяхъ во Франціи и, между прочимъ, сказала:

— Чтобы хорошо править народами, государямъ надобно имѣть нѣкоторыя постоянныя правила, которыя служили бы основою законамъ, безъ чего правительство не можетъ имѣть ни твердости, ни желаемаго успѣха. Я составила себѣ нѣсколько такихъ правилъ, руководствуюсь ими, и, благодаря Бога, у меня все идетъ недурно.

Румянцевъ осмѣлился спросить:

— Ваше величество, позвольте услышать хотя одно изъ этихъ правилъ.

— Да вотъ, напримѣръ, — отвѣчала Екатерина: — надобно дѣлать такъ, чтобы народъ желалъ того, что мы намѣрены предписать ему закономъ.

(«Историч. Вѣстникъ» 1881. Т. I. Стр. 466).

* * *

Императрица, собираясь ѣхать куда-то съ графомъ К. Г. Разумовскимъ, садилась уже въ сани, когда пробрался сквозь толпу, собравшуюся посмотрѣть на свою государыню, крестьянинъ и подалъ ей бумагу. Государыня приняла бумагу и приказала продержать крестьянина въ караулѣ до ея возвращенія. Прибывъ во дворецъ, она поспѣшила прочесть просьбу крестьянина, которая вкратцѣ была слѣдующаго содержанія: крестьянинъ винился въ томъ, что нѣсколько лѣтъ тому назадъ бѣдную дворянку, которая ежегодно ѣздила собирать съ помѣщиковъ новину, рожь, гречу и проч. и на возвратномъ пути всегда останавливалась у него, онъ убилъ. Терзаемый нѣсколько лѣтъ угрызеніями совѣсти, явился онъ въ судъ, объявилъ о томъ, просилъ наказанія, чтобы освободиться отъ барыни, которая преслѣдуетъ его день и ночь. Приняли крестьянина за съумасшедшаго, отправили въ тюрьму, продержали нѣсколько мѣсяцевъ и возвратили домой. Но барыня отъ него не отставала. Онъ бросился къ ногамъ губернатора, просилъ строгаго наказанія, чтобы тѣмъ избавиться отъ преслѣдованія мертвой барыни. Его наказали плетьми, а барыня тутъ, какъ тутъ. Онъ прибылъ наконецъ въ Петербургъ испросить у императрицы милости: велѣть такъ его наказать, чтобы барыня навсегда оставила его въ покоѣ. Государыня, прочитавъ бумагу, задумалась и потребовала къ себѣ ПІешковскаго. «Прочти эту бумагу, сказала она, и подумай, что намъ дѣлать съ этимъ крестьяниномъ?» А между тѣмъ, прислонилась къ окну и стояла въ глубокомъ раздумьѣ.

Шешковскій, познакомясь съ прошеніемъ, отвѣчалъ:

— Позвольте мнѣ, ваше величество, взять крестьянина съ собою; онъ навсегда забудетъ свою барыню.