Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Понятно, что ночь была проведена всѣми безъ сна; во всѣхъ поименованныхъ выше мѣстахъ были чрезвычайныя, засѣданія, всю ночь скрипѣли перья, летали курьеры, и высочайшая воля была исполнена. Конечно, при обыкновенномъ теченіи этого дѣла, потребовалось бы времени, по меньшей мѣрѣ, годъ.

Государь, разсмотрѣвъ подробно всѣ представленныя ему бумаги, приказалъ разжаловать N въ солдаты, а черезъ мѣсяцъ, во вниманіе къ службѣ отца, помиловалъ его.

(Тамъ же, стр. 510).

* * *

При лейбъ-уланскомъ полку, которымъ командовалъ великій князь Константинъ Павловичъ, состоялъ ветеринаръ, по фамиліи Тортусъ, прекрасно знавшій свое дѣло, но горчайшій пьяница. Тортусъ разыгрывалъ въ полку роль Діогена, и своимъ ломанымъ русскимъ языкомъ говорилъ правду въ лицо всѣмъ, даже великому князю, называя всѣхъ «ты». Константинъ Павловичъ очень любилъ Тортуса и никогда не сердился на его грубые отвѣты и выходки.

Однажды, во время похода, великій князь, пріѣхавъ на бивуакъ, спросилъ Тортуса, хорошо ли ему при полку?

— Въ твоемъ полку нѣтъ толку! — отвѣчалъ старикъ и, махнувъ рукой, ушелъ безъ дальнѣйшихъ объясненій.

Разъ, великій князь постращалъ за что-то Тортуса палками.

— Будешь бить коновала палками, такъ станешь ѣздить на палочкѣ, — замѣтилъ хладнокровно Тортусъ.

Въ другой разъ, великій князь похвалилъ его за удачную операцію надъ хромою лошадью.

— Поменьше хвали, да получше корми, — угрюмо отвѣчалъ старикъ.

Великій князь разсмѣялся, велѣлъ Тортусу придти къ себѣ, накормилъ его до-сыта и самъ напоилъ до-пьяна.

(Воспоминанія Ѳ. Булгарина. Спб. 1847. Ч. 3. Стр. 170)

* * *

Великій князь Константинъ Павловичъ писалъ до такой степени дурно и неразборчиво, что иногда писемъ его нельзя было прочитать. А. П. Ермоловъ, находившійся въ постоянной перепискѣ съ нимъ, часто говорилъ ему объ этомъ. Разъ они не видѣлись четыре мѣсяца, и въ теченіе этого времени Ермоловъ получилъ отъ великаго князя нѣсколько писемъ. При свиданіи великій князь спросилъ его:

— Ну что, ты разобралъ мои письма?

Ермоловъ отвѣчалъ, что въ иныхъ мѣстахъ попытка удалась, а въ другихъ нужно было совершенно отказаться отъ нея.

— Такъ принеси ихъ, я прочту тебѣ, — сказалъ великій князь.

Ермоловъ принесъ письма; но великій князь, какъ ни старался, самъ не могъ разобрать того, что написалъ.

(Тамъ же, стр. 433).

* * *

Предоставивъ воспитаніе дочерей своихъ, великихъ княженъ, своей высокообразованной и педагогически опытной супругѣ, великій князь Михаилъ Павловичъ но могъ однако же отказать себѣ въ удовольствіи ввести въ учебную программу одинъ предметъ изъ военныхъ знаній, мотивируя это тѣмъ, что каждая изъ его дочерей была, равно какъ и его супруга, — шефомъ котораго нибудь изъ кавалерійскихъ полковъ. ІІолу-шутя, полу-серьезно, онъ знакомилъ великихъ княженъ съ кавалерійскими и пѣхотными сигналами на горнѣ и на барабанѣ. Твердое знаніе юными великими княжнами этихъ сигналовъ подавало иногда поводъ ихъ родителю къ истинно «отеческому» взысканію съ офицеровъ, дѣлавшихъ на ученьяхъ или смотрахъ ошибки въ этой азбукѣ строевой службы. Случалось, что великій князь, строго выговоривъ провинившемуся и объявивъ ему арестъ, привозилъ его съ собою въ Михайловскій дворецъ и, пригласивъ въ залъ великихъ княжонъ, заставлялъ горниста съ дворцовой гауптвахты играть на выдержку два, три сигнала, и одна изъ великихъ княженъ, на вопросъ родителя, безошибочно объясняла ихъ значеніе.

— Вотъ, сударь мой, — говорилъ тогда великій князь переконфуженному гвардейцу, — мои дочери, дѣти, малютки[2], знаютъ сигналы, которые, какъ видно, вамъ совсѣмъ незнакомы, а потому-съ — милости прошу отправиться на гауптвахту.

(Великая княгиня Елена Павловна. «Рус. Старина» 1882. Т. 33. Стр. 798).

Отдѣлъ второй. Замѣчательные люди.

Ко времени пріѣзда императора Александра, въ 1818 г., въ Пензу, въ этотъ городъ собранъ былъ весь второй пѣхотный корпусъ. Въ Пензу прибылъ и главнокомандующій первой арміей, графъ, а впослѣдствіи князь, Сакенъ вмѣстѣ съ начальникомъ своего штаба, Толемъ. Командиромъ собраннаго въ Пензѣ корпуса былъ князь Андрей Ивановичъ Горчаковъ. Наѣхавшіе высшіе военные чины, при общей чистотѣ города, не могли не обратить вниманія на неприглядный видъ мѣстности, прилегающей къ архіерейскому дому. Главнокомандующій Сакенъ счелъ съ своей стороны нужнымъ напомнить тогдашнему пензенскому архіерею Амвросію Орнатскому о поправкахъ по архіерейскому дому и объ очисткѣ примыкающей къ нему мѣстности. Онъ послалъ къ нему одного изъ своихъ адъютантовъ съ порученіемъ просить его объ исправленіяхъ по архіерейскому дому.

— Вашъ генералъ — нѣмецъ, сказалъ Амвросій адъютанту Сакена, — а потому и не знаетъ, что русскіе архіереи не занимаются чисткою улицъ и площадей; ихъ дѣло очищать души; если хочетъ генералъ, чтобъ я его почистилъ, пусть пришлетъ свою душу.