Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

По окончаніи обѣда, государь снова предварилъ Бенкендорфа, чтобы тотъ разузналъ «поделикатнѣе». Когда дѣло разъяснилось, государь отъ души разсмѣялся. Навелъ ли онъ тутъ же справки о квартальномъ, или наружность послѣдняго ему понравилась, но только государь подозвалъ его къ себѣ и пожаловалъ часы, сказавъ:

— Ты хорошій служака, вотъ тебѣ отъ меня.

(Разсказы изъ недавней старины. «Русскій Архивъ» 1882 Стр. 177).

* * *

Однажды, императоръ Николай, находясь въ кругу близкихъ ему лицъ, сказалъ:

— Вотъ скоро двадцать лѣтъ какъ я сижу на этомъ прекрасномъ мѣстечкѣ. Часто удаются такіе дни, что я, смотря на небо, говорю: зачѣмъ я не тамъ? Я такъ усталъ.

(Изъ записокъ дамы. «Рус. Архивъ» 1882. Стр. 309).

* * *

Разсказывая какъ-то про недавно совершенную имъ поѣздку по Россіи, императоръ Николай сказалъ, въ присутствіи графа А. Ѳ. Орлова, всегда сопровождавшаго его въ путешествіяхъ:

— Алексѣй Ѳедоровичъ въ дорогѣ какъ заснетъ, то такъ на меня навалится, что мнѣ хоть изъ коляски выходить.

— Государь! Что же дѣлать, — отвѣчалъ Орловъ, — во снѣ равенство, море по колѣно.

(Тамъ же, стр, 213).

* * *

Императоръ Николай, посѣтивъ однажды академію художествъ, зашелъ въ студію Брюллова, который писалъ тогда какую-то большую картину. Узнавъ, что Брюлловъ, затворившись, работаетъ, онъ приказалъ не отрывать его отъ дѣла и ушелъ, сказавъ: — «Я зайду въ другой разъ».

(Разсказы изъ недавней старины. «Рус. Архив» 1882. Стр. 176).

* * *

Генералъ И. С. Темирязевъ десять лѣтъ строго, но честно и ревностно управлялъ Астраханской губерніей. Въ 1843 году была назначена сенаторская ревизія этой губерніи. Ревизующій сенаторъ, князь П. П. Гагаринъ, по личному неудовольствію на Темирязева и по навѣтамъ враговъ послѣдняго, донесъ о важныхъ злоупотребленіяхъ, будто бы обнаружившихся при ревизіи, и просилъ о немедленномъ устраненіи губернатора отъ должности. Темирязевъ, по приказанію императора Николая, былъ уволенъ, а произведенная ревизія поступила на разсмотрѣніе сената, а затѣмъ государственнаго совѣта. Дѣло это тянулось девять лѣтъ, въ теченіе которыхъ Темирязевъ жилъ въ деревнѣ, постоянно отписываясь и давая объясненія на предлагаемые ему сенатомъ запросы. Наконецъ, всѣ дѣйствія Темирязева были подробно разсмотрѣны и о немъ представлена на высочайшее усмотрѣніе обширная докладная записка. Государь, прочитавъ ее, написалъ слѣдующую резолюцію: «Не взысканія, а награды заслуживаетъ Тсмирязевъ; опредѣлить на службу и назначить сенаторомъ».

Прибывъ въ Петербургъ, Темирязевъ явился во дворецъ. Императоръ Николай, подойдя къ нему, обнялъ его и сказалъ:

— Очень радъ тебя видѣть, Темирязевъ. Забудь прошлое; я страдалъ не менѣе твоего за все это время; но я желалъ, чтобы ты собою оправдалъ и меня.

Когда Темирязевъ въ отвѣтъ проговорилъ взволнованнымъ голосомъ, что онъ уже не помнитъ ничего, кромѣ милостей его величества, государь возразилъ:

— И не долженъ помнить и не будешь помнить. Я «заставлю» тебя забыть прошлое, — и съ этими словами снова обнялъ его.

Черезъ нѣсколько дней, Темирязевъ получилъ аренду на 12 лѣтъ и значительный участокъ земли въ Самарской губерніи.

(Страницы прошлаго. «Рус. Архивъ» 1884. Стр. 327).

* * *

Поэтъ Полежаевъ, находясь въ Московскомъ университетѣ, написалъ юмористическую поэму «Сашка», въ которой, пародируя «Евгенія Онѣгина» Пушкина и не стѣсняя себя приличіями, шутливымъ тономъ и звучными стихами воспѣвалъ разгулъ и затрогивалъ кое-какіе общественные вопросы. Поэма эта погубила Полежаева. Распространенная въ спискахъ, она скоро сдѣлалась извѣстна правительству. Полежаевъ былъ арестованъ и, по приказанію императора Николая, находившагося тогда (въ 1826 г.) въ Москвѣ, привезенъ во дворецъ. Когда Полежаевъ былъ введенъ въ царскій кабинетъ, государь стоялъ, опершись на бюро, и говорилъ съ министромъ народнаго просвѣщенія, адмираломъ А. С. Шишковымъ. Государь бросилъ на вошедшаго строгій, испытующій взглядъ. Въ рукѣ у него была тетрадь.

— Ты ли, — спросилъ онъ, — сочинялъ эти стихи?

— Я, — отвѣчалъ Полежаевъ.

— Вотъ, — продолжалъ государь, обратившись къ министру, — вотъ, я вамъ дамъ образчикъ университетскаго воспитанія: я вамъ покажу, чему учатся тамъ молодые люди. Читай эту тетрадь вслухъ, — прибавилъ онъ, относясь снова къ Полежаеву.

Волненіе Полежаева было такъ сильно, что читать онъ не могъ. Взглядъ императора неподвижно остановился на немъ…

— Я не могу, — проговорилъ смущенный студентъ.

— Читай! — подтвердилъ государь, возвысивъ голосъ.

Собравшись съ духомъ, Полежаевъ развернулъ тетрадь. Сперва ему трудно было читать, но потомъ, кое-какъ оправившись, онъ тверже дочиталъ поэму до конца. Въ мѣстахъ особенно рѣзкихъ, государь дѣлалъ знаки министру; тотъ закрывалъ глаза отъ ужаса.