Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

На одной изъ гауптвахтъ Петербурга содержались подъ арестомъ два офицера: гвардейскій и морякъ, ластоваго экипажа. По вступленіи караула, которымъ начальствовалъ другъ и товарищъ гвардейца, онъ былъ отпущенъ на нѣсколько часовъ домой; морякъ, завидуя этому и недовольный обращеніемъ съ собою караульнаго офицера, сдѣлалъ объ отпускѣ арестанта доносъ. Обоихъ гвардейцевъ предали военному суду, который приговорилъ ихъ къ разжалованію въ солдаты; но императоръ Николай положилъ слѣдующую резолюцію:

— «Гвардейскихъ офицеровъ перевести въ армію, а морскому — за доносъ дать въ награду третное жалованье, съ прописаніемъ въ формуляръ, за что именно онъ эту награду получилъ».

(Тамъ же, стр. 219).

* * *

Осматривая однажды постройки Брестъ-Литовской крѣпости, императоръ Николай, въ присутствіи иностранныхъ гостей, хвалившихъ работы, поднялъ кирпичъ и, обратясь къ одному изъ окружающихъ его лицъ, спросилъ:

— Знаете ли, изъ чего онъ сдѣланъ?

— Полагаю, изъ глины, ваше величество.

— Нѣтъ, изъ чистаго золота, — отвѣчалъ государь, — по крайней мѣрѣ я столько за него заплатилъ.

Разумѣется, строители крѣпости почувствовали себя крайне неловко при этихъ словахъ.

(Разсказы Л. Я. Бутковской. «Истор. Вѣсти.» 1884.Т. 4. Стр. 623).

* * *

Во время Крымской войны, государь, возмущенный всюду обнаруживавшимся хищеніемъ, въ разговорѣ съ наслѣдникомъ выразился такъ:

— Мнѣ кажется, что во всей Россіи только ты да я не воруемъ.

(Тамъ же, стр. 624).

* * *

Актриса Асенкова пользовалась благосклонностью государя за свой прекрасный талантъ; за два года до ея кончины, въ 1839 году, И. А. Полевой написалъ для ея бенефиса драму: «Параша Сибирячка»; цензура не одобрила ее къ представленію. Авторъ и бенефиціантка были въ отчаяніи; оставалось одно средство — проситъ высочайшаго разрѣшенія. Асенкова рѣшилась на эту крайнюю мѣру и, выбравъ удобную минуту, лично, въ театрѣ, просила государя объ этой милости. Онъ потребовалъ къ себѣ пьесу. Времени до бенефиса было уже немного, по отвѣта на просьбу Асенковой не было; она томилась въ мучительномъ ожиданіи, однакожъ, утруждать государя вторичной просьбой, разумѣется, не осмѣлилась. Въ одно изъ представленій знаменитой танцовщицы Тальони, государь былъ въ большомъ театрѣ и во время антракта вышелъ изъ своей ложи на сцену; увидя актера Каратыгина, онъ подозвалъ его къ себѣ и спросилъ:

— Когда назначенъ бенефисъ Асенковой?

Каратыгинъ отвѣчалъ, что черезъ двѣ недѣли; тутъ государь, съ обычной своей любезностью, сказалъ:

— Я почти кончилъ читать представленную мнѣ драму Полевого и не нахожу въ ней ничего такого, за что бы слѣдовало ее запретить; завтра я возвращу пьесу; повидай Асенкову и скажи ей объ этомъ. Пусть она на меня не пеняетъ, что я задержалъ пьесу. Что-жъ дѣлать? У меня въ это время были дѣла нѣсколько поважнѣе театральныхъ пьесъ.

(Записки И. А. Каратыгина. Спб. 1880. Стр. 274).

* * *

Зимою 1840 года, въ залѣ филармоническаго общества давался концертъ знаменитой пѣвицы Зонтагъ (графини Росси). Мѣста всѣ были заняты и большая часть мужчинъ стояли, въ томъ числѣ и одинъ гвардейскій офицеръ, выбравшій мѣстечко около царской ложи. Но эта позиція оказалась не совсѣмъ удобною: при входѣ государя, лица стоявшіе около его ложи, раздвинулись, и офицеръ попалъ въ проходъ между двухъ рядовъ стульевъ, до того узкій, что долженъ былъ держаться за спинку передняго стула, чтобы не смять дамы, сидѣвшей за нимъ, и вообще не очутиться у нея на колѣняхъ. Критическое положеніе офицера было замѣчено государемъ. Императоръ Николай Павловичъ подошелъ къ нему, взялъ за руку, выдвинулъ къ себѣ и сказалъ: «стой здѣсь! On peut se mettre a genoux devant une femme, mais jamais sur ses genoux» (Можно стать передъ женщиной на колѣни, но нельзя никогда сѣсть на ея колѣни).

(Изъ записокъ стараго егеря. «Воен. Сборн.» 1878. Кн. I. Стр. 219).

* * *