Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Максимовъ тотчасъ смекнулъ, что попался въ просакъ, поспѣшно вскочивъ, побѣжалъ въ буфетъ и черезъ нѣсколько секундъ стоялъ уже передъ незнакомцемъ, держа стаканъ воды на подносѣ.

Незнакомецъ выпилъ воду, сказалъ «спасибо» и, немного помолчавъ, прибавилъ:

— Такъ какъ вы только еще начинаете жить и знакомиться со свѣтомъ, то я дамъ вамъ полезный урокъ. Знайте, что начальное и непремѣнное правило общежитія есть деликатность! Кто желаетъ быть достойнымъ уваженія, тотъ долженъ самъ умѣть уважать другихъ и уважать личность человѣка, а не платье! Отъ несоблюденія этихъ правилъ выходятъ иногда весьма дурныя послѣдствія… Очень жаль, что вамъ въ училищѣ не внушаютъ этого… Я васъ знаю; вы актеръ Максимовъ, а мнѣ позвольте отрекомендоваться — я министръ народнаго просвѣщенія, графъ Завадовскій.

Съ этими словами почтенный вельможа всталъ, подалъ сконфуженному Максимову руку и быстро удалился изъ комнаты.

(Изустное преданіе).

* * *

Загоскинъ отличался, какъ извѣстно, необыкновеннымъ добродушіемъ и наивностью. Хотя талантъ его всегда очень цѣнился знатоками и любителями литературы, но всѣ были изумлены, когда онъ сталъ знакомить своихъ друзей съ отрывками изъ рукописи своего «Юрія Милославскаго». Отъ автора не ожидали, чтобы онъ могъ написать романъ и притомъ исполненный такими достоинствами. На одномъ изъ первыхъ чтеній «Юрія Милославскаго», происходившемъ въ близко знакомомъ Загоскину семействѣ, хозяйка, подъ живымъ впечатлѣніемъ чтенія, подошла, по окончаніи его, къ автору и сказала:

— Признаюсь, Михаилъ Николаевичъ, мы отъ васъ этого не ожидали.

— И я самъ тоже, — отвѣчалъ Загоскинъ.

(Изъ жизни русскихъ писателей. Сиб. 1882. Стр. 45).

* * *

Въ послѣдніе годы царствованія Екатерины II между нею и царевичемъ Павломъ Петровичемъ произошло полное охлажденіе. Императрица выказывала сыну не только равнодушіе, но явное пренебреженіе, а ея любимцы старались всячески его оскорблять.

Однажды, на обѣдѣ въ Зимнемъ дворцѣ, на которомъ присутствовалъ цесаревичъ съ семействомъ, зашелъ общій оживленный разговоръ. Цесаревичъ не принималъ въ немъ никакого участія. Императрица, желая пріобщить его къ бесѣдѣ, спросила его, съ чьимъ мнѣніемъ онъ согласенъ по вопросу, составлявшему предметъ разговора?

— Съ мнѣніемъ князя Платона Александровича Зубова, — отвѣчалъ цесаревичъ.

— Развѣ я сказалъ какую нибудь глупость? — нагло отозвался фаворитъ.

(Цесаревичъ Павелъ Петровичъ. Д. Кобеко, Спб. 1882. Стр. 848).

* * *

Л. Д. Измайловъ, племянникъ любимца императора Петра III, генералъ-поручика М. М. Измайлова, владѣлецъ огромныхъ помѣстій и между прочимъ историческаго села Дѣднова, близь Коломны, пріобрѣлъ себѣ въ концѣ прошлаго столѣтія громкую извѣстность своимъ своеволіемъ и жестокостью. Жители деревень, окружающихъ Дѣдново, еще не такъ давно пугали именемъ Измайлова своихъ дѣтей, и тѣ умолкали при словахъ: «вотъ погоди, прискачетъ Измайловъ!» Земскіе чиновники и даже губернскія власти боялись его пуще грозы. Иногда длинные ряды обозовъ, тянувшихся изъ Москвы, или Тамбова,  старались окольными путями миновать его имѣніе, чуть только въ окрестностяхъ разносилась молва, что на Измайлова нашла его періодическая «мехлюдія», какъ называли въ простонародьи припадки его чудачества.

Онъ ѣздилъ въ сопровожденіи толпы псарей, стремянныхъ и доѣзжачихъ, людей буйныхъ и отчаянныхъ, слѣпо повиновавшихся каждому приказанію своего барина. Все, что встрѣчалось ему на пути, должно было подчиниться выходкамъ его дикой фантазіи и подвергалось страшнымъ оскорбленіямъ и истязаніямъ. Самое хлѣбосольство и русское радушіе обращалъ онъ нерѣдко въ картину побоища и увѣчья. Насильно напоивъ своихъ гостей мертвецки пьяными, Измайловъ сажалъ ихъ еле живыми въ лодку на колесахъ, къ обоимъ концамъ которой было привязано по медвѣдю, и въ такомъ видѣ пускалъ лодку съ горы въ рѣку, или, проигравъ нѣсколько тысячъ, бросалъ проигранную сумму на полъ мелкими монетами и заставлялъ гостей ползать на колѣняхъ и подбирать эти деньги; въ случаѣ же сопротивленія безпощадно сѣкъ непокорныхъ и отправлялъ домой пѣшкомъ со связанными руками. Особенное презрѣніе и ненависть питалъ Измайловъ, по его выраженію, къ «крапивному приказному сѣмени» и обращался съ нимъ безчеловѣчно. Приказные, приглашаемые имъ къ обѣду и не смѣвшіе отказаться отъ такого почета, были часто, послѣ роскошнаго угощенія, выгоняемы совершенно безъ одежды на трескучій морозъ или выбрашиваемы изъ оконъ второго этажа, подъ которыми, впрочемъ, подстилалась обыкновенно солома, или запираемы въ горячо натопленную баню. Травить ихъ борзыми собаками было его любимой забавой. Для устрашенія посѣтителей у Измайлова имѣлись всегда въ запасѣ медвѣди, волки и другіе дикіе звѣри; не смотря на то, что у нихъ предварительно вырывались зубы и когти, нерѣдко наносили оплошнымъ гостямъ жестокія раны, послѣдствіемъ которыхъ были иногда увѣчья и даже смерть.