Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Какъ-то разъ, вечеромъ, Крыловъ зашелъ къ сенатору Абакумову и засталъ у него нѣсколько человѣкъ приглашенныхъ на ужинъ. Абакумовъ и его гости пристали къ Крылову, чтобы онъ непремѣнно съ ними отъужиналъ; но онъ не поддавался, говоря, что дома его ожидаетъ стерляжья уха. Наконецъ, удалось уговорить его подъ условіемъ, что ужинъ будетъ поданъ немедленно. Сѣли за столъ. Крыловъ съѣлъ столько, сколько все остальное общество вмѣстѣ, и едва успѣлъ проглотить послѣдній кусокъ, какъ схватился за шапку.

— Помилуйте, Иванъ Андреевичъ, да теперь-то куда же вамъ торопиться? — закричали хозяинъ и гости въ одинъ голосъ, — вѣдь вы поужинали.

— Да сколько же разъ мнѣ вамъ говорить, что меня дома стерляжья уха ожидаетъ; я и то боюсь, чтобъ она не простыла, — сердито отвѣчалъ Крыловъ и удалился со всею поспѣшностью, на какую только былъ способенъ.

* * *

Однажды Крыловъ ѣлъ въ биржевой лавкѣ устрицы и, по окончаніи завтрака, хотѣлъ расплатиться, но не нашелъ кошелька, который забылъ дома.

— Ну, мой милый, — сказалъ онъ половому, — со мною случилась бѣда: я не взялъ съ собою денегъ, — какъ тутъ быть?

— Ничего, сударь, ничего, не извольте безпокоиться, — мы подождемъ.

— Да развѣ ты знаешь меня?

— Да какъ не знать васъ, батюшка, Иванъ Андреевичъ, васъ весь свѣтъ знаетъ.

* * *

Гнѣдичъ, сослуживецъ, вседневный собесѣдникъ и добрый товарищъ Крылова, оставивъ службу, получилъ по особому назначенію государя 6,000 р. пенсіи. Вдругъ Крыловъ пересталъ ходить къ нему и, встрѣчаясь въ обществѣ, не говорилъ съ нимъ. Гнѣдичъ, да и всѣ видѣвшіе эту внезапную перемѣну въ Крыловѣ, не постигали, что бы это значило. Такъ прошло около двухъ недѣль. Наконецъ, образумившись, Крыловъ приходитъ къ Гнѣдичу съ повинной головой.

— Николай Ивановичъ! Прости меня!

— Въ чемъ, Иванъ Андреевичъ? Я вижу только холодность и не постигаю тому причины.

— Такъ пожалѣй же обо мнѣ, почтенный другъ! Я позавидовалъ твоей пенсіи и позавидовалъ твоему счастію, котораго ты совершенно достоинъ. Въ мою душу ворвалось такое чувство, которымъ я гнушаюсь.

Гнѣдичъ кинулся къ нему на шею, и въ ту же минуту все прошлое было забыто.

* * *

Разъ, Крыловъ пріѣхалъ къ одному своему знакомому. Слуга сказалъ ему, что баринъ спитъ.

— Ничего, — отвѣчалъ Крыловъ — я подожду.

Съ этими словами онъ прошелъ въ гостиную, легъ тамъ на диванъ и заснулъ. Между тѣмъ хозяинъ проснулся, входитъ въ комнату и видитъ лицо, совершенно незнакомое.

— Что вамъ угодно? — спросилъ его Крыловъ.

— Позвольте лучше мнѣ сдѣлать вамъ этотъ вопросъ, — сказалъ хозяинъ, — потому что здѣсь моя квартира.

— Какъ! Да вѣдь здѣсь живетъ N!

— Нѣтъ. Теперь живу я здѣсь, а г. N жилъ, можетъ быть, до меня.

Послѣ этого разговора, хозяинъ спросилъ у Крылова объ его фамиліи и, когда тотъ сказалъ, обрадовался случаю, что видитъ у себя знаменитаго баснописца., и началъ просить его сдѣлать ему честь — остаться у него.

— Нѣтъ ужъ, — отвѣчалъ Крыловъ, — мнѣ и такъ теперь совѣстно смотрѣть на васъ, — и съ этими словами ушелъ.

* * *

По совѣту докторовъ, Крыловъ ежедневно гулялъ. Въ дождливое и ненастное время онъ избиралъ для прогулокъ второй ярусъ Гостиннаго двора, который обходилъ нѣсколько разъ. Въ то время сидѣльцы обыкновенно самымъ назойливымъ образомъ зазывали прохожихъ въ свои лавки. Однажды, они жестоко атаковали Крылова. — «У насъ самые лучшіе мѣха! пожалуйте! пожалуйте!» и почти насильно затащили его въ лавку. Онъ рѣшился ихъ проучить и сказалъ:

— Ну, покажите же, что у васъ хорошаго?

Сидѣльцы натаскали ему разныхъ мѣховъ. Онъ развертывалъ, разглядывалъ ихъ и говорилъ:

— Хороши, хороши, — а есть ли еще лучше?

Притащили еще.

— Хороши и эти, да нѣтъ ли еще получше?

Еще разостлали передъ нимъ множество мѣховъ.

Такимъ образомъ, онъ перерылъ всю лавку.

— Ну, благодарю васъ, — сказалъ онъ наконецъ, — у васъ много прекрасныхъ вещей! Прощайте!

— Какъ, сударь? Да развѣ вамъ не угодно купить?

— Нѣтъ, мои друзья, мнѣ ничего не надобно; я прохаживаюсь здѣсь для здоровья, и вы насильно затащили меня въ вашу лавку.

Не успѣлъ онъ выйдти изъ этой лавки, какъ сидѣльцы слѣдующей подхватили его: — «у насъ самые лучшіе, пожалуйтесъ»; — и втащили его въ свою лавку. Крыловъ такимъ же образомъ перерылъ весь ихъ товаръ, похвалилъ его, поблагодарилъ торговцевъ за показъ и вышелъ. Сидѣльцы слѣдующихъ лавокъ, перешептываясь между собой и улыбаясь, дали ему свободный проходъ. Они уже узнали о его проказахъ изъ первой лавки. Съ тѣхъ поръ Крыловъ спокойно и свободно прогуливался по Гостинному двору и только откланивался на учтивые поклоны и веселыя улыбки своихъ знакомыхъ сидѣльцевъ.

* * *