Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

— Курица плашмя, курица ребромъ и курица бокомъ, — отвѣчалъ Кульневъ.

Императоръ расхохотался.

(Разсказы Я. П. Кульнева. «Рус. Стар.» 1874. Т. II. Стр. 710).

* * *

Однажды, служившій при великомъ князѣ Константинѣ Павловичѣ, въ Варшавѣ, князь Голицынъ захотѣлъ получить прибавку къ своему содержанію, казенную квартиру и еще что-то въ этомъ родѣ. Онъ передалъ свои желанія генералу Курутѣ, пользовавшемуся особеннымъ расположеніемъ великаго князя и управлявшему всѣми его дѣлами. Тотъ имѣлъ привычку никогда и никому ни въ чемъ не отказывать.

— Очень хорошо, mon cher, — сказалъ онъ Голицыну, — въ первый разъ, что мы встрѣтимся съ вами у великаго князя, я при васъ же ему о томъ доложу.

Такъ и случилось. Начался между великимъ княземъ и Курутою разговоръ, по обыкновенію, на греческомъ языкѣ, которымъ Константинъ Павловичъ владѣлъ превосходно. Голицынъ слышитъ, что имя его упоминается нѣсколько разъ, слышитъ также, что на предложенія Куруты великій князь не разъ отвѣчалъ: «калосъ». Всѣ принадлежавшіе къ варшавскому двору настолько были свѣдущи въ греческомъ языкѣ, что знали, что слово «калосъ» означаетъ по-русски «хорошо». Голицынъ былъ въ восхищеніи. При выходѣ отъ великаго князя, онъ поспѣшилъ къ Курутѣ, чтобы изъявить ему свою глубочайшую благодарность, но тотъ съ печальнымъ лицомъ объявилъ ему:

— Сожалѣю, mon cher, что не удалось мнѣ удовлетворить вашему желанію. Великій князь во всемъ вамъ отказываетъ и приказалъ мнѣ сказать вамъ, чтобы вы впредь не осмѣливались обращаться къ нему съ такими пустыми просьбами.

Что же оказалось? Курута, докладывая о ходатайствѣ Голицына, прибавлялъ отъ себя по каждому предмету, что по его мнѣнію Голицынъ не имѣетъ никакого права на подобную милость, а въ концѣ заключилъ, что слѣдовало бы запретить Голицыну повторять свои домогательства. На все это великій князь и изъявлялъ свое согласіе.

(Соч. кн, Вяземскаго. Т. 8, Стр. 66. «Изъ старой записной книжки»).

* * *

Генералъ Марковъ, старый товарищъ и пріятель Кутузова, находился въ арміи Чичагова. Разсчитывая на пріязнь Кутузова, онъ разссорился съ Чичаговымъ, наговорилъ ему дерзостей и былъ отрѣшенъ отъ командованія. Тогда Марковъ явился въ армію фельдмаршала. Кутузовъ принялъ его какъ стараго товарища и дѣлалъ видъ, что ничего не знаетъ о происшедшемъ. Марковъ каждый день приходилъ къ Кутузову, постоянно встрѣчалъ ласковый пріемъ, но не получалъ никакого назначенія. Во время сраженія подъ Краснымъ, Марковъ подъѣзжаетъ къ фельдмаршалу и говоритъ: «Ваша свѣтлость, позвольте мнѣ поѣхать туда» (т. е. въ сраженіе), полагая, что Кутузовъ дастъ ему, наконецъ, команду.

— Поѣзжай, мой милый, посмотри, что тамъ дѣлается и скажи мнѣ, — отвѣчалъ Кутузовъ.

Не прежде какъ по увольненіи Чичагова отъ командованія арміей, Марковъ получилъ корпусъ.

(Воспоминанія генерала Маевскаго. «Рус. Старина» 1873. Т. 8. Стр. 163).

* * *

Однажды, Кутузову подали къ подписи заготовленный отъ его имени приказъ по арміи, гдѣ, между прочимъ, упоминалось имя Суворова. Фельдмаршалу понравилось все, кромѣ упоминанія о Суворовѣ. Онъ вычеркнулъ это мѣсто и, чтобы скрыть чувство зависти, руководившее имъ, сказалъ:

— Конечно, Александръ Васильевичъ былъ великій полководецъ. Но ему не представлялось еще тогда спасти отечество. Я, вставая и ложась, молю Бога, что я русскій и что судьбы Его дали мнѣ случай спасти отечество.

(Тамъ же, стр. 167).

* * *

Когда умеръ Загоскинъ, Лажечникова, который искалъ въ это время мѣста, одинъ изъ его знакомыхъ увѣрилъ, что вакантное мѣсто директора московскихъ театровъ принадлежитъ ему по праву, что Загоскинъ былъ сдѣланъ директоромъ именно за то, что написалъ «Юрія Милославскаго» и «Рославлева».

— Да къ кому же мнѣ адресоваться? — спросилъ Лажечниковъ.

— Отправляйтесь прямо къ директору канцеляріи императорскаго двора, В. И. Панаеву. Вы незнакомы съ нимъ лично, но это ничего: васъ знаетъ вся Россія, къ тому же директоръ былъ самъ литераторъ: онъ любилъ литературу, и я увѣренъ, что онъ приметъ васъ отлично и все устроитъ съ радостью… Ему стоитъ только сказать слово министру.

Лажечниковъ отправился къ директору. Его ввели въ комнату, гдѣ уже находилось нѣсколько просителей. Черезъ полчаса Панаевъ вышелъ и, принявъ поданныя просьбы, обратился, наконецъ, къ Лажечникову.

— Ваша фамилія? — спросилъ онъ его.

— Лажечниковъ.

— Вы авторъ «Ледяного Дома»?

— Точно такъ, ваше превосходительство.

— Не угодно ли пожаловать ко мнѣ въ кабинетъ.

Вошли.

— Милости прошу, — сказалъ директоръ, — не угодно ли вамъ сѣсть.

И самъ сѣлъ къ своему столу.

— Что вамъ угодно? — спросилъ онъ.

Сухой, вѣжливый тонъ директора смутилъ Лажечникова и онъ не безъ смущенія объяснилъ ему желаніе свое получить мѣсто Загоскина.

— Какъ?.. я не дослышалъ… что такое? Какое мѣсто? — произнесъ Панаевъ, устремляя на него рѣзкій взглядъ.

— Мѣсто директора московскихъ театровъ, — глухо повторилъ Лажечниковъ.