Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Потемкинъ очень меня любилъ; не знаю, что бы онъ для меня не сдѣлалъ. У Машеньки была une maitresse de clavecin (учительница музыки). Разъ она мнѣ говоритъ: «Madame, je ne puis rester à Pétersbourg» (сударыня, я не могу оставаться въ Петербургѣ). — «Pourquoi ça?» (Отчего?) — «Pendant l'hiver je puis donner des leçons, mais en été tout le moude est à la campagne et je ne suis pas en étât de payer un equipage ou bien de rester oisive». — (Зимою я могу давать уроки, но лѣтомъ всѣ разъѣзжаются по дачамъ, а я не въ состояніи ни платить за экипажъ, ни оставаться въ праздности). — «Mademoiselle, vous ne partirez pas, il faut arranger cela de manière ou d’autre». — (Нѣтъ, вы не уѣдете; такъ или иначе, но это надо устроить). Пріѣзжаетъ ко мнѣ Потемкинъ. Я говорю ему: «какъ ты хочешь, Потемкинъ, а мамзель мою пристрой куда нибудь». — «Ахъ, моя голубушка, сердечно радъ, да что для нея сдѣлать, право не знаю». — Что же? черезъ нѣсколько дней приписали мою мамзель къ какому-то полку и дали ей жалованье. Ныньче этого сдѣлать уже нельзя.

2

Потемкинъ, сидя у меня, сказалъ мнѣ однажды: «Наталья Кириловна, хочешь ты земли?» — «Какія земли?» — «У меня тамъ есть въ Крыму». — «Зачѣмъ мнѣ брать у тебя земли, съ какой стати?» — «Разумѣется, государыня подаритъ, а я только ей скажу». — «Сдѣлай одолженіе». — Я поговорила объ этомъ съ Т., который мнѣ сказалъ: «спросите у князя планы, а я вамъ выберу земли». Такъ и сдѣлалось. Проходитъ годъ, мнѣ приносятъ 80 рублей. — «Откуда, батюшки?» — «Съ вашихъ новыхъ земель; тамъ ходятъ стада и за это вотъ вамъ деньги». — «Спасибо, батюшки». Проходитъ еще годъ, другой, Т. говоритъ мнѣ: «что же вы не думаете о заселеніи вашихъ земель? Десять лѣтъ пройдетъ, такъ худо будетъ: вы заплатите большой штрафъ». — «Да что же мнѣ дѣлать?» — «Напишите вашему батюшкѣ письмо: онъ не откажетъ вамъ дать крестьянъ на заселеніе». Я такъ и сдѣлала: батюшка пожаловалъ мнѣ 300 душъ; я ихъ поселила; на другой годъ они всѣ разбѣжались, не знаю отчего. Въ то время сватался К. за Машу. Я ему и сказала: «возьми, пожалуйста, мои крымскія земли, мнѣ съ ними только что хлопоты». Что же? Эти земли давали послѣ К. 50,000 рублей доходу. Я очень была рада,

3

Потемкинъ пріѣхалъ со мною проститься. Я сказала ему: «ты не повѣришь, какъ я о тебѣ грущу». — «А что такое?» — «Не знаю, куда мнѣ будетъ тебя дѣвать». — «Какъ такъ?» — «Ты моложе государыни: ты ее переживешь; что тогда изъ тебя будетъ? Я знаю тебя какъ свои руки: ты никогда не согласишься быть вторымъ человѣкомъ». Потемкинъ задумался и сказалъ: — «не безпокойся! я умру прежде государыни; и умру скоро». И предчувствіе его сбылось. Ужъ я больше его не видала.

(Сочиненія Пушкина. Изд. 1859. Ч. 4. Стр. 104).

* * *

Какъ-то разъ Суворовъ прислалъ къ Потемкину съ донесеніемъ ротмистра Софійскаго кирасирскаго полка, Линева, человѣка умнаго, образованнаго, богатаго, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, весьма невзрачнаго. Посланный былъ тотчасъ же представленъ князю. Принимая отъ Линева депешу, Потемкинъ взглянулъ на его некрасивое лицо, усмѣхнулся, скорчилъ гримасу и произнесъ сквозь зубы: — «хорошо! приди ко мнѣ завтра утромъ». Когда на другой день Линевъ явился къ князю, послѣдній пристально посмотрѣлъ на него, опять улыбнулся, скорчилъ гримасу и сказалъ — «отвѣтъ на донесеніе готовъ, но ты еще мнѣ нуженъ — приди завтра». Такое обращеніе Потемкина оскорбило самолюбиваго Линева, и онъ довольно рѣзко отвѣчалъ князю: — «я вижу, что вашей свѣтлости не нравится моя физіономія; мнѣ это очень прискорбно; но разсудите сами, что легче: вамъ ли привыкнуть къ ней, или мнѣ измѣнить ее?» Отвѣтъ этотъ привелъ Потемкина въ восхищеніе; онъ расхохотался, вскочилъ, обнялъ Линева, разцѣловалъ его и тутъ же произвелъ въ слѣдующій чинъ.

(Изустное преданіе).

* * *

Старый и заслуженный генералъ Мелиссино имѣлъ неосторожность отозваться нескромно въ одномъ обществѣ о Потемкинѣ, говоря, что счастіе вытянуло его за носъ, благо онъ у него длиненъ. Слухи объ этомъ дошли до князя, и Мелиссино былъ тотчасъ же потребованъ къ нему. Въ тревожной неизвѣстности прождалъ старикъ, по крайней мѣрѣ, часа четыре въ пріемной князя, покуда не былъ позванъ.

Потемкинъ принялъ его, одѣтый въ одну сорочку, съ босыми ногами и, взявъ за руку, подвелъ къ зеркалу, передъ которымъ лежала бритва.

— Помѣряемся носами, ваше превосходительство, — произнесъ онъ рѣшительно, — и чей членъ окажется меньше, тотъ и упадетъ подъ бритвою на полъ. Да что и мѣряться? Посмотрите, какая онъ у васъ гаденькая пуговица, просто тьфу! — и при этомъ Потемкинъ плюнулъ на спорную часть тѣла и отпустилъ Мелиссино, ограничившись только замѣчаніемъ:

— Прошу впередъ не хвастаться, а покрѣпче держаться за меня, иначе можетъ быть очень худо.

(Русскіе эксцентрики и остряки. «Искра» 1859. № 36. Стр. 359).

* * *