Исторические силуэты

Екатерина начинала свою политическую карьеру среди препятствий и опасностей, казалось бы непреодолимых. Она родилась и подрастала в семье мелкого немецкого князька, настолько небогатого, что для снискания пропитания он должен был поступить на службу к прусскому королю и благословлял судьбу, получив место губернатора в Штеттине. Здесь, в тесном и неудобном губернаторском доме, все было в обрез и, когда маленькая Фике (Софи), будущая Екатерина, ездила с матерью гостить к более богатым родственникам, она чувствовала себя там на положении просительницы, которую принимают и кормят из милости.

И вдруг — волшебная перемена судьбы! Из далекого Петербурга приходит неожиданная весть: Фике повезут к блестящему двору русской императрицы Елизаветы, где ей предстоит стать женою наследника русского престола. Дело было устроено Фридрихом II[119], который дальновидно усматривал в этой комбинации немалые выгоды для Пруссии в недалеком будущем.

Будущая русская императрица отправилась в путь, в далекий Петербург, с таким багажом, который показался бы нищенским даже для второстепенной кочующей актрисы. Немного носильного белья, да три — четыре платья, вот все, что она получила в приданое от родителей. Дядя прибавил к этому кусок голубой материи с серебряным шитьем, и это было уже верхом великолепия в гардеробе юной путешественницы. «Принцессою кочующей и бедной» прибыла Екатерина в Петербург, в неведомую страну, где ей — 15-летней девочке — пришлось иметь дело с императрицей Елизаветой, смотревшей на нее с недоверчивой подозрительностью, и — с женихом, который с первых же слов объявил невесте, что не чувствует к ней никакого расположения. Екатерина вступала на обширную сцену, где кишели интриги, где на каждом шагу приходилось опасаться ловушек. Между тем, положение Екатерины в высшей степени осложнялось еще одним обстоятельством. Прибывшая с нею ее мамаша с легкомыслием, равнявшимся только ее умственной ограниченности, тотчас по приезде в Петербург торопливо и бестолково начала выполнять секретное поручение, данное ей прусским королем: во что бы то ни стало свалить канцлера Бестужева[120]. Мать Екатерины повела это деликатное дело так несообразно, натворила при этом столько вопиющих глупостей, что был момент, когда судьба уже решенного брака ее дочери повисла на волоске и все могло окончиться позорным возвращением и матери и дочери в штеттинское захолустье. Мамаша и не избежала этого позора. Но дочь не только удержалась на своем месте, но и сумела восторжествовать над всеми трудностями своего положения. Она стала супругой наследника русского престола, завоевала доверие Елизаветы, благополучно миновав многие испытания, а по смерти Елизаветы, быстро сбросила со своего пути нелепого своего супруга и на целых 34 года стала безраздельной обладательницей самодержавного русского престола, несмотря на то, что в ближайшем ее окружении находились люди, полагавшие, что, надев на себя корону, Екатерина узурпировала права своего сына — Павла Петровича.

Тридцатичетырехлетнее свое царствование Екатерина сумела провести так, что ему было присвоено название «века Екатерины», хотя в государственной своей деятельности Екатерина более следовала за людьми и обстоятельствами, нежели вела их за собою; а сама Екатерина явилась, в представлении своих почитателей, настоящей «русской царицей», несмотря на то, что до конца жизни она продолжала искажать на немецкий лад русскую речь и ее бесчисленные русские писания представляли собой сплошной бунт против русского синтаксиса.

В чем же коренился источник этих победоносных успехов Екатерины? Я усматриваю этот источник в основной особенности ее натуры. Эта особенность заключалась в очень редко встречающемся сочетании двух свойств, обычно исключающих друг друга. То были — страстность желаний и расчетливое самообладание при выборе способов и средств к их достижению.

II

Страстность натуры Екатерины не может возбуждать сомнений. Эта страстность ясно сквозила в блестящем взоре ее глаз. Английский посланник Уильямс, знавший Екатерину молодой наследницей престола, сравнивает ее взгляд с пронзительным взглядом хищного зверька и говорит, что трудно было выдержать этот взгляд, стремительный и насыщенный желанием. Поверхностный наблюдатель мог бы принять эту неукротимую энергию за проявление гениальности. Но это было бы совершенно ошибочное впечатление.

Ненасытная жажда чувственных наслаждений и неиссякаемое честолюбие — вот на что более всего была направлена душевная страсть Екатерины. От юности до глубокой старости она непрерывно предавалась увлечениям любви. По наиболее заверенному счету в ее жизни на 44 года приходится 21 фаворит, т. е. средним счетом по одному фавориту на каждые два года с того момента, когда она отдалась любовным увлечениям[121]. С 1752 по 1758 г., пока была жива Елизавета, это — Салтыков и Понятовский. Екатерине было тогда 23–27 лет. Затем следует ее одиннадцатилетнее сожительство с Григорием Орловым (1761–1772 гг.), падающее на 30-е годы ее возраста.