Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома

После этого Сюй, используя свою власть и богатства, установил обмен послами с чуским ваном. При этом чуский ван [277] заявил: «Наш покойный Юань-ван был младшим братом ханьского императора Гао-ди, и ему было пожаловано тридцать два города. Ныне пожалованных нам земель и поселений становится все меньше, и я хотел бы совместно с Гуанлин-ваном поднять войска. Гуанлин-вана поставим старшим. Я [стремлюсь] вернуть те тридцать два города, которые управлялись чусцами во времена нашего Юань-вана»[1231]. Когда же этот замысел раскрылся, то гуны и цины, а также юсы просили провести дознание и наказать виновных, однако Сын Неба в силу родственных отношений не позволил судить Сюя по закону, а издал указ не разбирать дело Гуанлин-вана и повелел казнить лишь зачинщика заговора — чуского вана.

В Чжуань говорилось: «Полынь, растущая среди конопли, не нуждается в подпорках, чтобы расти прямо; в комке грязи и белый песок становится черным»[1232]. Воспитание местного [населения] подчиняется тем же принципам. Позднее Сюй прибег к колдовству, вновь замышляя мятеж. Потом он покончил с собой, а владение упразднили[1233].

Яньские земли были каменисты и бедны. С севера яньцам угрожали сюнну. Население этих мест было отважным, но недальновидным. Предостерегая яньского вана, государь говорил ему: «У племени сюньюй нет почитания старших, у них дикие сердца, они вторгаются на соседние земли. Мы повелели нашим военачальникам отправиться туда, чтобы покарать их за эти злодеяния. Тридцать два их правителя — сюнну — предводители десятитысячных отрядов и тысяцкие, свернув знамена, прибыли с войсками, чтобы сдаться нам. Сюньюй сменили районы своего проживания, и в северных округах наступил покой». Далее говорилось: «Напрягай свои силы и сохраняй высоту устремлений, не вызывай недовольства. Не делай так, чтобы люди следовали [тамошним] нравам и озлоблялись. Не ослабляй своих добродетелей и следи, чтобы высшие не изменяли добродетелям. Не уменьшай своей готовности, не сокращай военных приготовлений, будь всегда готов [выступить] против сюнну. Не набирай воинов на службу без обучения». Это значило, что не следует приближать к себе и использовать в военных действиях тех, кто не искусен в обрядах и не преисполнен чувством долга.

В это время император У-ди стал стар годами, а его наследник, к несчастью, умер[1234], когда [нового наследника] еще не назначили. [В это время] сын императора Дань прислал к государю гонца с письмом, в котором просил включить его в личную охрану императора в Чанъани. Сяо У-ди прочитал письмо и, отбросив его в гневе, сказал: «Рожденных у меня сыновей я полагал нужным утвердить в местах, склонных к соблюдению ритуала и справедливости, таких, как Ци и Лу, и в таких местах, как Янь и Чжао, чтобы они смогли отдавать делу все свои устремления и не поддавались крайностям». [278] После чего он направил людей казнить посланца сына у ворот дворца.

В это время У-ди скончался, и на престол взошел Чжао-ди. Дань, разумеется, был озлоблен и считал, что высшие сановники должны возвести на престол его как старшего сына. Вот почему он вместе с сыном циского вана Лю Цзэ и другими замыслил поднять мятеж. Выступая, он говорил: «Почему я оказался в положении младшего брата? Ведь ныне поставили у власти сына старшего цзянцзюня»[1235].