Читаем Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания полностью

Поговорка гласит: «Меховой халат стоимостью в тысячу золотых не делается из одной подмышки шкуры лисы; стропила высокого павильона не делаются из ствола одного дерева; смена каждой из трех династий — не [результат деятельности] ума одного мужа». Это истинная правда! Ведь Гао-цзу поднялся из простолюдинов, но покорил все земли среди морей, [он] замышлял великие планы, использовал войска и, можно сказать, исчерпал все возможности. А Лю Цзин, бросив свою повозку с дышлом и сказав одно слово, сумел обеспечить спокойствие на десять тысяч поколений. Но разве в нем одном сосредоточилась вся мудрость? Шусунь Тун был редким человеком, умевшим намечать цели. Он разработал церемониал, умел двигаться вперед и отступать назад, изменяясь в соответствии со временем, и в конце концов стал патриархом ханьских конфуцианцев. «Великая прямота подобна кривизне, [истинный] Путь несомненно извилист»[705]. Вполне подходящее к этому случаю выражение.

ГЛАВА СОТАЯ

Цзи Бу, Луань Бу ле чжуань— Жизнеописание Цзи Бу и Луань Бу[706]

Чусец Цзи Бу по своему духу был человеком благородным[707] и славился в царстве Чу. Сян Цзи поставил его управлять войсками, и он не раз ставил в затруднительное положение Хань-вана. Когда с Сян Юем было покончено, Гао-цзу объявил награду в тысячу золотых за поимку Цзи Бу, а всякого, кто осмелился бы его принять и спрятать, ждало наказание с истреблением родственников в трех коленах.

Цзи Бу укрылся в роду Чжоу в Пуяне[708]. Глава рода Чжоу говорил [ему]: «Дом Хань настоятельно хочет получить за награду вашу голову. Военачальник, [они могут] проследить [вас] до нашего дома. Если вы в состоянии выслушать меня, я осмелюсь предложить вам план [действий]. Если этот план неприемлем, то я хотел, чтобы вы, прежде [чем что-нибудь случится], перерезали себе горло». Цзи Бу согласился поступить согласно предложенному плану. Тогда Бу обрили голову, надели железный ошейник, одели в грубую одежду, посадили в большую крытую повозку и вместе с несколькими десятками юных домашних рабов повезли в княжество Лу на продажу к Чжу Цзя[709]. Чжу Цзя понял, что это Цзи Бу, но купил его и отправил [работать] на поля. Он предупредил своего сына: «Во время полевых работ слушайся этого раба, трапезничай непременно вместе с ним». А сам Чжу Цзя сел в легкую повозку и поехал в Лоян, где увиделся с Тэн-гуном Жуинь-хоу[710]. Тэн-гун оставил Чжу Цзя у себя в гостях, и они вместе пировали несколько дней. Чжу спросил Тэн-гуна: «В каком большом преступлении виноват Цзи Бу, если государь так горячится с его поимкой?» Тэн-гун ответил: «Цзи Бу, служа Сян Юю, несколько раз ставил государя в трудное положение, государь возненавидел его, поэтому и стремится непременно схватить его». Чжу Цзя продолжал: «А на ваш взгляд, что за человек Цзи Бу?» Ответ был: «Это мудрый человек». Чжу Цзя сказал: «Каждый подданный служит своему господину; Цзи Бу служил [205] Сян Цзи — это была его обязанность, неужели можно уничтожать всех подданных рода Сян? Государь только-только завоевал Поднебесную и теперь, полагаясь лишь на личную неприязнь, повсюду ищет одного-единственного человека. Разве этим он не показывает Поднебесной свою узость? Кроме того, если сопоставить мудрость Цзи Бу и то, как настойчиво Хань преследует его, обладателя столь очевидных достоинств, то [станет ясно, что] ему остается лишь бежать на север к хусцам или на юг в Юэ. Такое преследование мужественного человека идет на пользу враждебным государствам. От него не больше толку, чем от того, что У Цзы-сюй отхлестал плетью [труп] Пин-вана[711]. Почему бы вам, господин, при случае не рассказать об этом государю?» Жуинь-хоу Тэн-гун понимал, что Чжу Цзя — благородный человек, [он] догадался, что Цзи Бу скрывается в его домохозяйстве, [и] пообещал: «Ладно». Использовав удачный момент, он пересказал государю то, о чем толковал Чжу Цзя. Тогда государь помиловал Цзи Бу. В те времена большинство почтенных мужей считали Цзи Бу человеком, способным сочетать твердость с мягкостью[712]. Чжу Цзя же из-за этих событий прославился в обществе. Цзи Бу был призван на аудиенцию, прощен и назначен ланчжуном.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

Шахнаме. Том 1
Шахнаме. Том 1

Поэма Фирдоуси «Шахнаме» — героическая эпопея иранских народов, классическое произведение и национальная гордость литератур: персидской — современного Ирана и таджикской —  Таджикистана, а также значительной части ираноязычных народов современного Афганистана. Глубоко национальная по содержанию и форме, поэма Фирдоуси была символом единства иранских народов в тяжелые века феодальной раздробленности и иноземного гнета, знаменем борьбы за независимость, за национальные язык и культуру, за освобождение народов от тирании. Гуманизм и народность поэмы Фирдоуси, своеобразно сочетающиеся с естественными для памятников раннего средневековья феодально-аристократическими тенденциями, ее высокие художественные достоинства сделали ее одним из наиболее значительных и широко известных классических произведений мировой литературы.

Абулькасим Фирдоуси , Цецилия Бенциановна Бану

Древневосточная литература / Древние книги
Эрос за китайской стеной
Эрос за китайской стеной

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве. Чрезвычайно рационалистичные представления древних китайцев о половых отношениях вытекают из религиозно-философского понимания мира как арены борьбы женской (инь) и мужской (ян) силы и ориентированы в конечном счете не на наслаждение, а на достижение здоровья и долголетия с помощью весьма изощренных сексуальных приемов.

Дмитрий Николаевич Воскресенский , Ланьлинский насмешник , Мэнчу Лин , Пу Сунлин , Фэн Мэнлун

Семейные отношения, секс / Древневосточная литература / Романы / Образовательная литература / Эро литература / Древние книги
Непрошеная повесть
Непрошеная повесть

У этой книги удивительная судьба. Созданная в самом начале XIV столетия придворной дамой по имени Нидзё, она пролежала в забвении без малого семь веков и только в 1940 году была случайно обнаружена в недрах дворцового книгохранилища среди старинных рукописей, не имеющих отношения к изящной словесности. Это был список, изготовленный неизвестным переписчиком XVII столетия с утраченного оригинала. ...Несмотя на все испытания, Нидзё все же не пала духом. Со страниц ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождением своей среды, разделяла все ее предрассудки, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем — какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти — нищая монахиня с непокорной душой...

Нидзе , Нидзё

Древневосточная литература / Древние книги