Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

Через какое-то время произошло вооруженное выступление, связанное с наследником. Чэнсян лично возглавил войска, послав [245] сычжи [Тянь Жэня] руководить [охраной] городских ворот[861]. Сычжи выпустил наследника [из города], полагая, что тот направляется в Холмы[862] из-за потери близости между отцом и сыном. У-ди, находившийся в этот момент во [дворце] Ганьцюань, послал юйшидафу Бао[863] выразить порицание чэнсяну: «Почему вы выпустили наследника [из города]?» Чэнсян на это ответил: «Я поручил сычжи охранять городские ворота, а тот пропустил наследника». Об этом был послан доклад императору с предложением арестовать сычжи. Сычжи был предан суду и казнен.

В это время Жэнь Ань контролировал деятельность северных армий. Наследник остановил повозку у южных ворот лагеря северной армии и, призвав к себе Жэнь Аня, предъявил половинку верительной бирки и повелел двинуть войска. Ань с поклоном принял бирку, вошел [в ворота лагеря], затворил их, но [с войсками] не вышел. У-ди, узнав про это, задался вопросом: почему Жэнь Ань прикинулся заговорщиком, но не примкнул к делу. [Тем временем] Жэнь Ань наказал батогами богатых мелких чиновников, ведающих финансами. Те послали донос императору, в котором утверждалось, что Ань, принимая половинку верительной бирки наследника, сказал: «Какое счастье, что я удостоился этого редкого блага!» Ознакомившись с этим доносом, У-ди сказал: «Этот старый чиновник, увидев, что начались военные действия, решил отсидеться и посмотреть, кто победит, а кто потерпит поражение, а затем присоединиться к победителю. [Он] двоедушен. У [Жэнь] Аня много прегрешений, за которые он заслуживает смерти. Я часто миловал его и даровал ему жизнь, но ныне он не проявил должной преданности нам». Он предал Аня суду, и того казнили.

Ведь когда луна становится полной, она идет на убыль; когда что-то расцветает, обязательно наступает увядание — таков всеобщий закон Неба и Земли. Когда умеешь [только] двигаться вперед, но не умеешь отступать, когда долго пребываешь в богатстве и знатности, неприятности накапливаются, превращаясь в бедствия. Потому-то Фань Ли[864] покинул княжество Юэ, отказался от чиновничьей должности, а его имя передалось последующим поколениям и десятки тысяч лет не забудется. Разве этого можно достигнуть другим способом?! Пусть это служит предостережением тем из потомков, которые будут продвигаться [по службе][865].

ГЛАВА СТО ПЯТАЯ Бянь Цяо, Цан-гун ле чжуань — Жизнеописание Бянь Цяо и Цан-гуна [866]

Бянь Цяо[867] был уроженцем [уезда] Чжэн области Бохай[868]. Он происходил из рода Цинь, его звали Юэ-жэнь. В юные годы он служил шэчжаном. [Однажды] приезжий [по имени] Чан Сан-цзюнь произвел большое впечатление на Бянь Цяо. Он несколько раз встретился с ним, проявляя [при этом] почтительность. Господин Чан Сан понял, что Бянь Цяо необыкновенный человек. В течение десяти с лишним лет каждый раз, [посещая этот постоялый двор], он приглашал Бянь Цяо для беседы и как-то, в ходе доверительного разговора, сказал: «У меня есть секретное [лекарственное] средство, [но] я годами уже стар и хотел бы передать его вам, однако вы должны хранить его в тайне». Бянь Цяо ответил: «Клятвенно обещаю [вам это]». Тогда [Чан] достал из-за пазухи лекарство и передал его Бянь Цяо [со словами]: «Это надо принимать с водой, не касавшейся земли[869]; через тридцать дней все поймете». И затем он отдал Бянь Цяо все записи о тайных средствах. Внезапно он стал невидим, как будто никого и не было. Бянь Цяо, согласно совету старика, пил это лекарство тридцать дней и обрел способность видеть внутренности человека и благодаря этому распознавать болезни. Он отчетливо видел болезни пяти внутренних органов[870], особенно прославившись диагностированием по биению пульса. Он врачевал то в [княжестве] Ци, то в Чжао. [Именно] в Чжао он стал известен как Бянь Цяо.