Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Историко-партийная наука целиком отразила тот изначально прагматический, инструменталистский характер, который был заложен в нее создателями советской государственной системы. Этот прагматический характер заключался в создании марксистского видения истории России, подкрепляющего или, по крайней мере, не расходящегося с идеологическими постулатами. Своеобразным отражением этой инструменталистской функции исторической науки стало неравноценное существование историко-партийного и конкретно-исторического направлений советской исторической науки.

Историко-партийное направление уже изначально поддерживалось и выделялось государством как приоритетное и наиболее важное по сравнению с конкретно-историческим. Это предопределило то, что взаимоотношения между этими направлениями были весьма неоднозначными. Уже изначально, от первых дней существования основных историко-партийных институтов, выступлений основателя советской исторической науки М. Н. Покровского, историко-партийное направление носило агрессивный характер по отношению к конкретно-историческому, заявляя о своей приоритетности.

В 1930-х гг. закладывались важнейшие основы для формирования региональной корпорации историков и выработки их корпоративной идентичности. Важное место в этих процессах занимали вопросы, связанные с политикой по отношению к национально-территориальным образованиям. Перед правительством стояла задача глубокой интеграции населения национальных субъектов Советского Союза через комплекс различных мероприятий в единое социально-экономическое и культурное пространство страны. В том числе это осуществлялось и через развитие исторического образования (подготовка национальных кадров историков на местах) и науки (организация исторических исследований и изучение прошлого народов этих регионов).

Это позволяло советскому правительству интегрировать население национальных субъектов в единую культурно-историческую общность советского народа. Ведь история составляла ту сферу государственной идеологии, которая во многом формировала личность советского специалиста (интеллигента). Впоследствии он должен был стать опорой государства в своем регионе через проведение идеологической политики в процессе своей профессиональной деятельности (преподавательской, научной, партийно-государственной, просветительской, культурной, общественной и т. д.). Первое, что необходимо было сделать в этом направлении, – начать подготовку национальных кадров историков на местах через систему педагогических вузов и создать комплексные гуманитарные научные институты в национальных субъектах (НИИ языка, литературы, истории – НИИ ЯЛИ), что и было реализовано на протяжении 1930–1950-х гг.

Таким образом, исторические факультеты и отделения университетов и педагогических вузов, а также НИИ ЯЛИ стали центрами по формированию в Сибири региональной корпорации советских историков. В их недрах формировались и воспитывались новые специалисты, которые через свою педагогическую, научную и культурно-просветительную (а некоторые и через партийно-государственную) деятельность играли важную роль в деле гражданского, патриотического и идейного воспитания населения.

Процесс формирования корпорации региональных историков в Сибири шел по двум магистральным направлениям – «сверху» и «снизу». «Сверху» – через партийно-государственную политику шло создание исторических институций и формирование идеологического облика региональных историков. «Снизу» корпорация складывалась как бы самостоятельно, без влияния извне, под действием внутренних, специфических для периферийного региона объективных и субъективных факторов (прежде всего, особенностей формирования студенческого контингента и профессорско-преподавательского состава).

Третий период существования советской исторической науки и высшего исторического образования, пришедшийся на годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., характеризовался значительными переменами в жизни историко-научного сообщества. Произошли значительные потери в его составе. Многие научные исследовательские институты и учреждения были эвакуированы и подверглись реорганизациям. Помимо утрат источников в экстремальных условиях военного времени, эвакуации, бомбежек и т. п. обстоятельств, такое распределение научных сил по территории страны имело и свое положительное значение в формировании историко-научных кадров, становлении новых исследовательских и образовательных центров на периферии – на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии. Произошел взлет исторического самосознания нации, и идеологически была востребована национальная история с культом героических личностей прошлого, прежде всего военачальников, и примерами национально-освободительной борьбы народов с иноземными захватчиками.