Истории моего папы. Записки боевого лётчика

Заган, 1945 год. Ходили на рыбалку на реку Бобоер. Рыбачили методом взрыва толовых шашек, которые немцы подложили под каждый свой самолёт, но взорвать не успели, видимо, драпали быстро. Мы их обезвредили и брали с собой на реку глушить рыбу. И, вот, кинули как-то шашку и всплыл хороший лещ. Миша погнался за ним, но, увидев в воде труп немецкого солдата, выскочил, как ошпаренный. Трясся как после большого озноба, вот как испугался. Но лётчиком он был хорошим, отлично летал. В 1946-м году, вернувшись из отпуска, демобилизовался, поступил в медицинский институт, окончил его и стал военным врачом. В 1952-м году осенью я встретил его в Ленинграде, он был какой-то грустный не разговорчивый. Куда делось его веселье? Позднее я узнал, что он застрелился, но причины не знаю.

После боя сердце просит музыки вдвойне

После боевых вылетов и воздушных боёв, во время Великой отечественной войны мы любили слушать музыку и прозу. Был у нас в полку адъютант эскадрильи капитан Лещинский, умел читать рассказы Шалом Алейхема. Почему? Да всё по тому, что лучше него никто не читал. Он нам читает, а мы сидим в кружке и смеёмся. Другой кто пробовал читать, мы не улыбались даже. Одарённый был в этом плане лётчик, у него интонация, выговор на еврейском языке, мимика – всё смешило. Аккордеон, баян привозили с собой на аэродром. Лётчик Саша Соколенко отлично играл на этих инструментах, мы вместе с ним учились в авиашколе. Он закончил школу на месяц раньше меня, но на фронте снова встретились. В перерывах между вылетами на боевые задания, он исполнял полонез Огинского «Прощание с Петербургом», венгерский танец «Чардаш» и многое другое. Эти вещи мы очень любили. Короче говоря, он снимал нам стресс, перенапряжение. Вечерами были и танцы, на которые я ходил редко, так как очень хотелось спать – усталость за день давала о себе знать. Смотрели кино, в конце войны вышли картины «Небесный тихоход» и «Воздушный извозчик», кроме них, ещё несколько картин, они тогда наделали много шума среди авиаторов.

В Китае так же был баян, забавлял нас Пеца Соболев своей музыкой. В перерывах между вылетами, смотрели кино в бункере. Этот бункер сделали ещё японцы, летом там было хорошо, прохладно, а на дворе жарища. Бывало, начнут показывать картину и поступает команда: «По самолётам!» Мы убегаем, а прилетаем и снова смотрим всё сначала. В августе 1951-го Иван Никитович Кожедуб нам по двадцать дней разрешил отдохнуть от боевых действий. Отдыхали эскадрильями в санатории Хошегавры в городе Порт Дальний. Ездили в Порт-Артур, побывали на кладбище захоронения павших воинов в Русско-Японской войне 1905 года, к склепу, где был похоронен адмирал Макаров. Были на электрическом утёсе, это холм на берегу моря, где были установлены прожектора. Для нас всё это было интересно так как в то время вышла книга «Порт-Артур», которую мы с большим интересом читали. Был я в Мукдене, Харбине, лежал в госпитале Чань-Чунь, где мне удаляли гланды.

Страх

Что такое страх? И есть ли он вообще? Да, он есть! Всегда присутствует и везде, но в разных видах. Он присущ каждому человеку. Вы идёте первый раз в лес за грибами или за ягодами, или просто прогуляться по незнакомому лесу. Незнакомо – уже страшно. Один перебарывает этот страх быстро, другой не успокоится, пока не ознакомится со всем, что есть в лесу. Сумерки в лесу, или ночь, жутковато, да ещё один, прислушиваешься к каждому звуку, треску сучка, шелесту листьев на деревьях. Не много о моих переживаниях во время войны. Прямо скажу – было страшновато.

Команда: «По самолётам!». Взлёт, неизвестность. Что? Как? К чему? Страшно. Встреча с противником, бой вносит хоть какую-то ясность. Сверлит мозг мысль: «Если я его не убью, то он меня убьёт». И страх проходит, ты занят боем, но нервное напряжение остаётся. Но не даром есть пословица: «Человек – это такое животное, которое ко всему привыкает». Так со временем успокаиваешься и привыкаешь, но страх, пусть в меньшей мере, но всё-равно есть. Говорят: «Бесстрашный человек». Это человек, который преодолел стресс и решил действовать решительно.

Щенок – лётчик

Это было в 1946-м году, сразу после войны. Я перегонял самолёты Кинг – кобра из Красноярска в Вену. Это была трудная командировка, так как на каждом аэродроме приходилось сидеть от нескольких дней, до месяца. Это вынужденное безделье было очень утомительным. Один из лётчиков решил привезти из России щенка. Он приучил его сидеть на своём левом колене в кабине самолёта. Первое время щенок очень боялся, поговаривали, что пятился назад, шерсть дыбом. Но потом привык и, даже, когда пилот заводил двигатель, звонко лаял и плакал возле самолёта, что его не берут с собой. В итоге лётчик благополучно перевёз его в Вену.

Не знаешь, где можешь умереть