Истории моего папы. Записки боевого лётчика

Ещё интереснее случай был на Ленинградском фронте. Осенью лётчик – истребитель выпрыгнул на высоте три тысячи метров. Парашют не раскрылся, и он летел вниз в свободном падении. Упал на верхушку дерева, расположенную под наклоном к земле. Дерево смягчило удар, с амортизировало, и его отбросило в болото. Болото тоже смягчило удар, и он остался жив.

В Голландии, или в Дании были тренировочные прыжки где-то в конце шестидесятых годов. У лётчика не раскрылся парашют с высоты в тысячу метров. Он упал на пластиковый навес, пробил его и свалился на тюки с ветошью, которую только что сгрузили туда с автомашины. Вскочил, и попросил кружку пива. Навес и ветошь смягчили удар, и он остался жив.

Паша Гусев – капитан

Это было в первой гвардейской авиадивизии, которой было присвоено название – Сталинградская. Вечером я шёл на парашютные прыжки с самолёта По-2 и встретился с Пашей. Идём, разговариваем, он сообщает мне, что задерживается приказ на присвоение ему капитанского звания. Я в шутку говорю ему:

– Вот, как я прыгну с самолёта с парашютом, так сразу звание и получишь.

Мы прыгали вечером, чтобы ветер стих и нас не так далеко уносило от места приземления, ну и чтобы травм было поменьше. Или, когда погода позволяла, было тихо, прыгали утром. Я выпрыгнул, и, надо же, приземлился возле большого валуна. А, если бы, на него, мог бы сломать себе что-нибудь. Прыгать с По-2 очень сложно, вылазишь из кабины, выходишь на плоскость, и по команде лётчика отрываешься от стойки крыла и летишь в бездну. Потом дёргаешь за кольцо, раскрывая парашют. Приятного мало, а страха много. Но, когда раскрывается парашют, чувствуешь себя королём, хочется петь. Тишина, и ты болтаешься на стропах парашюта. Когда парашют раскрывается, чувствуешь сильный динамический удар. Ну и что вы думаете, встречаю его на следующий день, а он в капитанских погонах. Смеётся и говорит мне:

– Ну ты и пророк, хорошо накаркал.

За всё время нахождения в авиации, я совершил тринадцать прыжков с парашютом. Свою «Чёртову дюжину» завершил прыжком с самолёта, оборудованного катапультой. Это был тренировочный прыжок. Сидишь в самолёте, загорается красная лампочка – готовность к прыжку. Затем, жёлтая – внимание. Затем, зелёная – пошёл. Нажимаешь на рычаг катапульты, мгновенный удар, и ты вместе с креслом в воздухе выше самолёта на десять – двенадцать метров. Самолёт удаляется от тебя, сбрасываешь сидение, отталкиваешь его ногами, и оно улетает. Открываешь парашют.

Бывает жутковато

Представьте себе, ночь, вы один у реки, вокруг огоньки какие-то. Это светлячки светятся после сенокоса. Они появляются в это время. Как-то не по себе, в самом деле. Я это видел, когда мальчиком пас коров. Да, на самом деле, прелесть просто. Вечер, горит костёр, ночь, звёзды, прохлада. У костра рассказы о всяких небылицах, о захватывающих подвигах людей. Вокруг тебя чудеса, сотворённые природой. Затем, предутренняя роса на лугу, встречаешь восход солнца, красота, чистый прозрачный воздух.

Но теперь о главном, что я хочу рассказать. Я много летал в облаках и днём, и ночью, ориентируясь по приборам. Днём всё вокруг серое, а ночью – чёрное. Полёт, в кабине темно, горят только две ультрафиолетовые лампочки, подсвечивая приборы. В наушниках шлемофона негромкий шум. Мягко работает двигатель, когда в облаках большая влажность, или идёт дождь. Вдруг, впереди летят искры, голубые, красные, розовые, жёлтые, цвета соломы, зелёные, в общем, разноцветные. И, вот, тут становится жутковато, особенно, когда видишь это впервые. Создаётся впечатление, как будто впереди что-то горит и от этого летят искры. Потом, я неоднократно попадал в такие условия и уже привык.

Хвостом вперёд

Немного отступления от чудес. Наверное, все слышали, что на земле иногда скорость ветра достигает ста шестидесяти километров в час. Особенно такие ветры дуют на Кавказе, по долинам вдоль рек. Скорость перемещения воздушных масс на высотах от тысячи, до четырёх тысяч метров достигает четырёхсот километров в час. К тому же, в них могут возникать турбулентные завихрения. Так, в шестидесятых годах, попав в такой поток, развалился в воздухе пассажирский самолёт Ту-104. Потому что коэффициент прочности у него всего три, а у истребителя – тринадцать.

В 1942 году я был курсантом Руставской авиашколы. Однажды там наблюдал такое явление. Был сильный ветер, порядка ста шестидесяти километров в час. Смотрю, По-2 (Кукурузник) летит по небу хвостом вперёд. У него скорость сто двадцать километров в час, а скорость встречного ветра была больше. Самолёт перемещается относительно воздушной массы, в которой он находится, следовательно, его скорость может складываться со скоростью ветра, а может вычитаться из него. Вот и получается, что скорость По-2 была минус сорок километров в час. Так что бывает, что самолёт и хвостом вперёд летает.

Северокорейские события 1950 – 1952 г.г. Кобра в аэрокобре