Истории молодого математика

Однако, как ни важно твое удачное географическое положение в классе, оно не может открыть перед тобой те возможности, что дает общественное положение отличника. Практика показала, что отличнику жить легко. Ему позволено многое, что и не снилось простому смертному. Скажем, будучи отличником, ты всегда встретишь понимание учителя, если предупредишь до урока, что сегодня тебя спрашивать не стоит – вчера, дескать, болела голова. Учитель, в свою очередь, может намекнуть, что завтра – районная проверочная комиссия, и ты уж не ударь в грязь лицом. Стоит ли объяснять, почему учителям нужны отличники?

Однако noblesse oblige, и, будучи отличником, каждую четверку воспринимаешь как душевную травму. Некоторые из этих четверок вызывают у меня досаду и по сей день. Это – обратная сторона медали. Оглядываясь, я думаю, что невозможность расслабиться в известной мере поддерживала мою нелюбовь к школе, с годами все более сильную.

Впрочем, я так мастерски скрывал свою антипатию, что о ней не подозревал никто, включая Нину Васильевну. Вот как тепло она отозвалась обо мне, оставляя наш класс на попечение новой классной воспитательницы:

Характеристика

ученика третьего «Д» класса 207 школы

Мазья Владимира

Все три года учился в 207 школе.

Все три года кончал отличником.

Удивительно хорошие способности

в учебе. Очень много читает книг.

Является хорошим товарищем

и хорошим общественником,

активный мальчик.

Под его руководством было выпущено

5 стенных газет. С большим удовольствием

помогает отстающим.

Развитый, сообразительный, находчивый,

вежливый, дисциплинированный.

19/V-48.

Кл. воспитатель

Н. В. Смирнова

Рогатки

И в школе и на улице долгое время держалась мода на рогатки. Это стрелковое оружие было разных типов и обладало разной ударной силой. Наиболее совершенная рогатка представляет собой Y-образную деревяшку, к рожкам которой привязана резиновая лента. Зажимая вертикальную часть в правой ладони, помещаешь камешек посередине резинки, сильно оттягиваешь его большим и указательным пальцами левой руки и отпускаешь. Впрочем, эта конструкция у нас особой популярностью не пользовалась из-за возможных осложнений при стрельбе по живым целям. Камнем можно и глаз выбить, да и сделать хорошую рогатку такого типа не очень просто.

Несколько позже появились и широко использовались при игре в войну рогатки из проволоки, где роль пуль играли рябинины. По понятной причине применялись такие рогатки лишь на природе, в конце лета. Альтернативным оружием могло служить простое в изготовлении «духовое ружье», представляющее собой часть толстого трубчатого стебля некоего растения из семейства зонтичных. Набираешь в рот горсть бузины, подносишь трубку к губам и сильно дуешь. Промахнуться трудно.

Но по настоящему удобной в употреблении и универсальной с точки зрения времени и места оказалась рогатка, не требующая для своего изготовления ничего, кроме короткой упругой резиновой нити, добываемой, например, из резинки для трусов. Не сомневаюсь, что этого намека вполне достаточно для большинства читателей мужского пола – вы знаете, о чем идет речь. Для меньшинства и для дам добавлю, что нить надевается на большой и указательный пальцы правой руки с помощью петель на концах, и становится рогаткой. Стрельба производится «пульками», то есть бумажными или металлическими скобками. Цепляешь пульку за резинку, оттягиваешь и стреляешь. Очень удобно.

Бумажная пулька – это согнутый пополам плотный жгутик, иногда обслюнявленный для сохранения формы. Она была общеупотребительна в моменты сражений на переменах и даже, хотя и реже, на уроках, когда кто-нибудь из нас хватался за шею и крутился на парте в поисках агрессора. «Мазья, не вертись!» «А чего он стреляет, Нина Васильевна?»

Металлические пульки, то есть скобки из гибкой проволоки, обычно в здании не применялись, но, например, мостовая улицы Марата временами была буквально усеяна ими. Сам я пульки не изготавливал – не было нужды, поскольку запасы можно было без труда пополнить на улице.

Если воспоминания о рогатках первых двух типов оставляют меня равнодушным и включены в настоящий отчет лишь для полноты картины, то с простенькой резиновой у меня связаны сильные эмоции. Мне было около девяти лет. Ранним августовским вечером, когда мама еще не вернулась с работы, я болтался один по Марата недалеко от парадного входа в наш дом и, по своему обыкновению, незаметно постреливал из рогатки по афишам, элекрическим столбам и другим неподвижным целям, а также по ногам девчонок или по колесам проезжавших машин. Это занятие скрашивало ожидание, придавая прогулке пикантное разнообразие.