История балета. Ангелы Аполлона

Жизель поднимается из могилы, завернутая в саван. Когда Мирта прикасается к ней своей веткой, у Жизели на спине расправляются крылышки, и она взлетает над землей с вновь обретенной свободой. Альберт, взлохмаченный и обезумевший от горя, приходит в поисках могилы Жизели и видит свою возлюбленную. Он пытается поймать ее, но она – эфемерная и несбыточная – исчезает, выскользнув у него из рук. (В танце Карлотты Гризи классические па из «Сильфиды» сочетались со сценическими эффектами: с помощью особого приспособления на колесиках она проносилась над сценой с удивительной скоростью. Сначала этот фокус исполнял танцор-трюкач, чтобы испытать устройство.) Изможденный и расстроенный бессмысленной погоней за призраком, Альберт падает на могилу Жизели.

Появившийся Иларион становится первой жертвой вилис. Альберт видит, как «вальсирующие людоедки» (Готье) вовлекают испуганного юношу в исступленный головокружительный танец, передавая его от одной вилисы к другой, пока он не подступает к краю озера; все еще кружась, он пропадает в водной пучине. Альберт следующий, но Жизель верна ему и пытается спасти, ведя его к кресту на своей могиле: он защитит Альберта от дьявольской силы вилис. Однако Мирта безжалостна и вынуждает Жизель увести Альберта от креста, обольстив его чувственным танцем. Жизель уступает, они с Альбертом соединяются в «быстром, воздушном, неистовом» танце и останавливаются лишь для того, чтобы обнять друг друга. Однако в финале возлюбленного Жизели (в отличие от «Роберта-Дьявола») спасает не религия, не сверхъестественная сила и не его (слабая) воля: наступающий рассвет вынуждает вилис исчезнуть. Спускаясь в свою усыпанную цветами могилу, Жизель приносит последнюю жертву: она указывает на Батильду, подошедшую со своей свитой, и умоляет Альберта жениться на ней. Опечаленный Альберт смотрит, как Жизель исчезает, и прижимает к сердцу сорванные с ее могилы цветы. Затем он отворачивается и подходит к царственной, но всепрощающей Батильде⁴³.

История для сцены не нова. Она напоминает «Роберта-Дьявола» и, разумеется, «Сильфиду», а также вилис из балета «Дева воздуха» (1837), который шел в популярном парижском театре на бульварах. Несколькими годами ранее сама Тальони танцевала в балете «Дева Дуная», также основанном на немецкой легенде о девушке, которая бросилась в воды Дуная, чтобы не выходить замуж за нелюбимого. Возлюбленный девушки танцует с ее призраком и, чтобы воссоединиться с ней, кончает жизнь самоубийством, погружаясь в пучину в водном pas de deux.

В то время были и безумные дамы: «Лючия ди Ламмермур» (1835), героиня оперы Доницетти (по роману сэра Вальтера Скотта), Нина («Нина, или Сумасшедшая от любви») из балета-пантомимы на музыку Персюи, впервые поставленного в 1820-х и затем возобновленного в 1840 году, сюда же можно причислить и Амину из оперы «Сомнамбула» (1831) Беллини.

Безумие и вальс часто ассоциировались именно с женщинами. Сумасшествие в женщинах (мужчины, похоже, страдали по другим причинам) считалось почти сексуальным недугом, который приписывали менструальным и гормональным нарушениям, ослаблявшим женский организм, что грозило опасной восприимчивостью и чрезвычайной впечатлительностью. Считалось, что женщины вальсируют и кончают жизнь самоубийством по тем же причинам, что читают романы, и более мужчин склонны к вранью – и актерству. Однако для Готье и многих французских романтиков этот избыток эмоций, что бы его ни вызывало, не был изъяном. Наоборот, они полагали, что женщины особо расположены к поэзии, красоте и заветным тайнам воображения.

Как и у Шатобриана, у Готье была своя Сильфида: он влюбился в свою первую Жизель – Карлотту Гризи. И хотя она, расставшись с Перро, отказала Готье и вместо него вышла замуж за польского дворянина, Готье так и не смог ее забыть. Он до конца жизни писал ей сентиментальные и ностальгические письма и совершал длительные путешествия, только чтобы увидеть ее. Она была, по его признанию, «настоящей, единственной любовью моего сердца». После «Жизели» он написал для нее другой балет – «Пери», где она появлялась в образе восточной волшебницы из опиумного дурмана; кроме того, она вдохновила его на создание ряда стихотворений и фантастического романа «Спирит» (1866) о юноше, преследуемом духом девушки, умершей от неразделенной любви. Она повсюду следует за ним, он пытается поймать ее, но она ускользает. Когда он умирает, она поднимает его дух ввысь и улетает с ним, вместе они составляют образ ангела. Тем не менее в реальной жизни Готье стоял на более прагматичной позиции: он женился на сестре Карлотты, темпераментной, но совершенно буржуазной Эрнеcте Гризи, с которой у него было двое детей⁴⁴.