История балета. Ангелы Аполлона

Что касается «Сильфиды», то она тоже была экспортирована в Русские императорские театры, где в искаженном виде дожила до следующего столетия. Но никто так не хранил и не чтил память об этом старом французском балете, как датчане. В 1834 году датский танцовщик Август Бурнонвиль, который в 1820-х учился в Париже у Вестриса, приехал во французскую столицу и увидел Марию Тальони в «ее» балете. Потрясенный, он купил экземпляр либретто и увез его в Копенгаген. Там в 1836 году он поставил собственную версию балета на новую музыку, и «Сильфида» стала основой самостоятельной и узнаваемо датской балетной традиции – вечным памятником мимолетной памяти Марии Тальони и ее танцевального искусства.

Глава пятая Скандинавская ортодоксальность: датский стиль

Мое призвание – романтизм <…> Вся моя поэтика – северная. Может быть, что-то французское есть в рисунке, но основа – совершенно датская.

Август Бурнонвиль

В нашем театре, слава богу, все совершенно иначе, и, несмотря на склонность к подражанию, у датчан слишком острый глаз на настоящее и естественное, чтобы позволить заблуждениям великих держав обманывать себя.

Август Бурнонвиль

Театральная жизнь казалась ему волшебной картиной счастья и совершенства.

Ганс Христиан Андерсен

Август Бурнонвиль (1805–1879) обязан своей славой ХХ веку. Его балеты, особенно его редакция «Сильфиды» (1836), теперь исполняются по всему миру, а его школа и танцевальный стиль пользуются куда большим вниманием, чем при его жизни: «Нью-Йорк Сити балле»[30], Американский театр балета, балет Парижской оперы и Королевский балет Великобритании в долгу у его артистизма. Однако в XIX веке балеты Бурнонвиля были мало известны за пределами родной Дании, а если где и исполнялись, то публика того времени, привыкшая к более зрелищным спектаклям, воспринимала их как нечто странное и старомодное – незатейливые танцы из далекой скандинавской действительности.

Но Бурнонвиль и был старомоден. Отчасти вследствие долголетия: он руководил Датским королевским балетом практически без перерыва с 1830 года до своей отставки в 1877-м, и в течение своего «царствования», не отступая от сути, он лишь углублял свою концепцию – одновременно французскую и романтическую[31]. Ему помогало то, что он датчанин: в течение XIX века Дания из некогда мощного балтийского государства превратилась в изолированную провинциальную страну, неприметную территорию на краю Европы. Для балета она стала анклавом, отдельным миром, где стиль Бурнонвиля мог оставаться целым и невредимым вплоть до XX века.

Кроме того, знаменитая политическая стабильность Дании сделала страну уголком спасения от революционных волнений и социальных переворотов, сокрушавших балет и вообще искусство во Франции и по всему континенту. Именно в Дании французский романтический балет, выраженный в датских танцевальных формах, и смог выжить. А когда Европа вышла наконец из столетия революций и войн, эта преемственность обернулась благом: в периферийной скандинавской столице художники и танцовщики нашли свое утраченное искусство, бережно сохраненное для них в мельчайших деталях.

Август Бурнонвиль не был похож на датчанина. Его отец, Антуан Бурнонвиль (родился в Лионе в 1760 году), был французским танцовщиком, который прошел по уже известному пути европейского балета: во времена Марии-Терезии он учился в Вене под руководством великого балетмейстера Жана-Жоржа Новерра и вслед за ним поступил в Парижскую оперу, а когда Новерра сместили, двинулся дальше к шведскому королевскому двору – со своим (по определению одного вельможи) «вымуштрованным балетом» и просветительской культурой. Он проработал в Стокгольме около десяти лет, но когда Густав III был убит, опять тронулся в путь, найдя должность – и жену – в Копенгагене, в более стабильном Королевском театре. После того как его жена умерла при родах, он жил (и в конце концов женился на ней) со своей шведской домоправительницей – она и родила Августа в Копенгагене в 1805 году¹.