Читаем История безбрачия и холостяков полностью

Одним из самых древних сказаний является повествование о женатом человеке, скитавшемся 20 лет, чтобы в конце концов вернуться на родину к жене. Однако покуда Улисс странствовал по морям и подвергался самым невероятным испытаниям, его жена Пенелопа ткала и распускала покрывало. Роли четко определились: только холостяки пускаются в одиссеи, пусть где-то на заднем плане у героя и есть жена.

Так же обстоит дело и в средневековом романе. Персеваль, Гавейн, Ланселот, Тристан — все они холостяки и путешествуют из края в край или от женщины к женщине, покуда женатые персонажи: король Артур или король Марк — ждут, что герои вернутся и расскажут о том, какие чудеса творятся в мире, или же вернут похищенную жену. Приключения — удел одиноких, а короли — домоседы. Однако каждый мечтает о том, что однажды отложит оружие и сам будет править на своем клочке земли, женившись на богатой наследнице. Ивейн и Эрек женились, и на этом их приключения закончились.

«Одиссея» говорила о страннике, мечтающем как можно скорее вернуться на родную Итаку, а вот средневековых героев приключения пьянят. Они не проходят испытания, они вечно стремятся что-то найти. Эрек слышит в свой адрес упреки: он слишком рано вкусил сладостей супружества. И вот он снова пускается в дорогу, подобно холостяку. Он не говорит ни слова жене, которая следует за ним немой тенью: ей полагается стать свидетельницей его подвигов. А самое захватывающее, самое безумное, самое символичное из путешествий — поиски Грааля — доверено лишь тем, кто отказался от женщин: кающемуся Ланселоту, целомудренному Борсу, девственникам Персевалю и Галахаду.

В наше сознание крепко впечатано представление о том, что герой не может пуститься на поиски приключений, если дома у него остается молодая супруга. Брак завершает сказку, и часто всего лишь одной строчкой: они жили долго и счастливо, и у них родилось много детей. Для сказки этого достаточно. Брак становится вознаграждением героя и в сказках, восходящих к сюжетам об инициации, и в бретонских романах. Без обещания награды сказка не существует, но она не могла бы существовать и в том случае, если бы цель была достигнута сразу. Даже в пародиях на рыцарские романы безбрачие героя — основное условие. Дон Кихот считает себя рыцарем, потому что у него нет жены. Но в его возрасте ему следовало бы уже жениться. Безумие Дон Кихота — это причуда старого холостяка.

Каждый может пересмотреть историю мировой литературы с этой точки зрения. Мы ограничимся несколькими вехами в развитии приключенческого романа, подобного тому, что создал в XIX веке Жюль Верн. Достаточно обратиться к воспоминаниям детства. «Путешествие к центру земли» совершают холостяки: профессор Лиденброк, дядя повествователя, и сам повествователь, 17 лет (он возвращается из путешествия женатым). Кругосветное путешествие за 80 дней — вызов, брошенный человеком, у которого нет ни жены, ни детей, «что может приключиться с самыми честными людьми». Можно даже рассматривать путешествие как награду за безбрачие, а в награду за путешествие холостяк получает жену.

Цзинь Фо («Злоключения китайца в Китае») — богатый человек; он скучает, потому что не знает цены жизни. Он собирается жениться на прекрасной Лэ У и устраивает накануне свадьбы мальчишник. И тут осознает, что женитьба вряд ли сделает его счастливым. «Скучать одному — это плохо. Скучать вдвоем — еще хуже!» — говорит ему друг-философ. Только после «злоключений», угроз разорения и смерти он оказывается достойным Лэ У. Зачем нужны 500 страниц, ведущие к свадьбе, которая была заявлена в самом начале? Они оттеняют счастье смертельной опасностью и придают ему рельефность настоящей жизни. Жюль Верн настаивает на том, что брак без приключений ведет к пустому существованию. Холостая жизнь сама принимает вид инициации. Холостяк должен многое познать, начиная с самого простого — смерти (через угрозу остаться без наследников) и кончая познанием самого себя и другого (через одиночество). Когда безбрачие полноценно прожито, наградой за него становится брак, но не как закон, которому следует подчиниться, а как открытие другого в уважении к собственному существованию, как выбор жизни, осознание ее превосходства над смертью. В стыдливом веке романист не затрагивает вопросы пола, но очевидно, что Цзинь Фо и Лэ У будут счастливы и родят много детей.

Брак становится единственной наградой за кругосветное путешествие в 80 дней. «Что он получил, совершив это путешествие? Ничего, — скажете вы. Ничего, если не считать очаровательной женщины, которая, пусть это и покажется неправдоподобным, сделала его счастливейшим из мужчин». Ну а Мишель Строгофф видит в общих испытаниях залог счастливого брака: «Я не верю, что Бог познакомил нас и провел через такие суровые испытания не за тем, чтобы мы соединились навеки».

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Дворцовые перевороты
Дворцовые перевороты

Людей во все времена привлекали жгучие тайны и загадочные истории, да и наши современники, как известно, отдают предпочтение детективам и триллерам. Данное издание "Дворцовые перевороты" может удовлетворить не только любителей истории, но и людей, отдающих предпочтение вышеупомянутым жанрам, так как оно повествует о самых загадочных происшествиях из прошлого, которые повлияли на ход истории и судьбы целых народов и государств. Так, несомненный интерес у читателя вызовет история убийства императора Павла I, в которой есть все: и загадочные предсказания, и заговор в его ближайшем окружении и даже семье, и неожиданный отказ Павла от сопротивления. Расскажет книга и о самой одиозной фигуре в истории Англии – короле Ричарде III, который, вероятно, стал жертвой "черного пиара", существовавшего уже в средневековье. А также не оставит без внимания загадочный Восток: читатель узнает немало интересного из истории Поднебесной империи, как именовали свое государство китайцы.

Мария Павловна Згурская

Культурология / История / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука