Читаем История безбрачия и холостяков полностью

Однако бедность — не единственная причина безбрачия, есть и другие, столь же традиционные. Сложно завязать отношения в мире, невероятно замкнутом (здесь отказ превращается в жестокую обиду) и в то же время открытом для пересудов. Замкнутость и стыдливость, более высокая у крестьян, чем у горожан, требует участия в сватовстве посредников. Иногда сватовством занимается семья, иногда — кюре. Он может подыскать робкому юноше бедную, но добродетельную девушку. «Старый кюре сосватал немало молодых людей из больших достойных семей». Бродячий торговец может стать настоящей находкой для родителей, желающих пристроить детей: благодаря ему они могут сообщить всем и каждому, что ищут невесту для сына, и новость быстро облетит всех девиц на выданье. После Второй мировой войны в обиход вошли организованные собрания юношей и девушек, на которых каждый искал себе пару, и тогда сформировался новый тип любовных отношений: не испытывая слишком сильного давления со стороны общества, юноши и девушки не торопились жениться.

Образ холостяка в сельских районах претерпел самую значительную эволюцию. В начале века в «нормальной» семье жили один-два холостяка, те, кто пожертвовал собой во имя неделимости наследства. После Второй мировой войны одиночество стало восприниматься как «нелепый и бесполезный жребий»; экономический кризис отразился и на общественных структурах, причем особенно это стало заметно в семьях мелких землевладельцев. Теперь уже старшему не обязательно надо жениться. «Привилегия собственника и старшего нарушается», на смену прежнему противопоставлению старшего и младшего, работника и прислуги и т. п. приходит противопоставление женатого горожанина и холостого крестьянина. Старший естественно наследует имущество, когда младший переезжает жить в город. Так переворачивается представление о преимуществах каждого: у старшего, обязанного оставаться в деревне, меньше шансов жениться, чем у младшего.

Экономическое равновесие сместилось и затронуло, в частности, систему, основанную на балансе между выделенной частью наследства (для старшего) и приданым, выделенным для того, кто женится. Деньги обесцениваются, стоимость земли поднимается, и родители не всегда могут обеспечить младших детей суммой, соответствующей полагающейся им части недвижимости. Система социальных предпочтений также смещается: теперь социальный статус определяется образом жизни, а не величиной надела. И поскольку младший ребенок не мог войти в жизнь с достаточной суммой денег, для него стало гораздо важнее получить хорошую профессию. В результате родительский авторитет начал резко терять свою значимость: угроза лишить наследства — ничто, если молодой человек рассчитывает хорошо зарабатывать или найти в городе хорошую партию. Особенно сильно это сказалось на девушках: издавна они могли рассчитывать только на то, что родители найдут им мужа, а теперь искали его сами в городе.

Соответственно, холостяков в деревнях стало больше: девушкам больше нравились городские служащие, чем крестьяне, пусть даже землевладельцы. Что же касается городских девушек, то в них слишком сильны предрассудки, не позволяющие выходить замуж за деревенских.

«Парень из деревни ни имеет никаких шансов жениться на горожанке: для нее это неподходящий брак, и лучше она останется старой девой».[368] Разумеется, в тех районах Франции, где сельское хозяйство процветает, то есть на западе и в центре страны, ситуация складывается иначе. Однако в бедных районах Центрального массива, в Пиренеях, Альпах безбрачие завоевывает все больше территорий. К началу XXI века «в Крезе жителей старше 65 лет стало больше, чем тех, кому меньше 25, а процент мужчин-холостяков вдвое превысил средние данные по стране».[369]

Большие поселки и маленькие провинциальные городки превращаются в цитадель брака. Но как только город становится больше и значительнее, уровень заключения браков падает ниже среднего. В 1990 году одинокие семейные хозяйства во Франции составляли 18,2 % в коммунах с населением меньше 10 тысяч человек; 25,1 % в коммунах с населением более 100 тысяч человек и 47,4 % в Париже! Это не означает, что холостяков в столице больше, чем в других местах, но в Париже они предпочитают жить в одиночестве. В городе и в деревне условия жизни для холостяка различны.

Глубинные причины городского безбрачия мало изменились со времен Средневековья — наоборот, современная цивилизация сделала их более очевидными: замкнутость внутри жестко очерченной группы, ослабление связей с родными у тех, кто приехал из провинции или из-за границы, угроза потерять работу и, с другой стороны, новые возможности, открывающиеся для одиноких как в обеспечении жизненных потребностей, так и в проведении досуга.

Практически все достижения техники за последние 100 лет ведут к распространению безбрачия: изобретение холодильника, микроволновой печи, стиральной и посудомоечной машин; кино, телевидение, компьютер, Интернет…

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Дворцовые перевороты
Дворцовые перевороты

Людей во все времена привлекали жгучие тайны и загадочные истории, да и наши современники, как известно, отдают предпочтение детективам и триллерам. Данное издание "Дворцовые перевороты" может удовлетворить не только любителей истории, но и людей, отдающих предпочтение вышеупомянутым жанрам, так как оно повествует о самых загадочных происшествиях из прошлого, которые повлияли на ход истории и судьбы целых народов и государств. Так, несомненный интерес у читателя вызовет история убийства императора Павла I, в которой есть все: и загадочные предсказания, и заговор в его ближайшем окружении и даже семье, и неожиданный отказ Павла от сопротивления. Расскажет книга и о самой одиозной фигуре в истории Англии – короле Ричарде III, который, вероятно, стал жертвой "черного пиара", существовавшего уже в средневековье. А также не оставит без внимания загадочный Восток: читатель узнает немало интересного из истории Поднебесной империи, как именовали свое государство китайцы.

Мария Павловна Згурская

Культурология / История / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука