История европейской философии: курс лекций

Зато критика Юмом понятия «причинности» (= причинно-следственной связи) сделалась общеизвестной, принесла ему европейскую славу и считается даже, для популярного восприятия, едва ли не самым ценным во всём его философском творчестве. Но сама эта критика понятия «причинности» по своей схеме есть лишь повторение критики понятия «субстанции», изложенной ещё в «Treatise». Как для понятия «субстанции» не нашлось соответствующего ему непосредственного чувственного впечатления (= восприятия) и поэтому само это понятие оказалось фикцией (как выдуманная копия несуществующего оригинала), так и для понятия «причинности» не находится соответствующего ему непосредственного чувственного впечатления и поэтому понятие «причинности» тоже следует отвергнуть как фикцию. Ведь что такое причинно-следственная связь между предметами чувственного мира? Под нею понимается постоянное по времени следование одного предмета за другим. Предшествующий предмет в этой постоянной временной связи обычно называется «причиной», а последующий предмет называется «действием». Так вот, чувственное восприятие как «причины», так и «действия» совместно не дают ничего большего, как только сумму тех ощущений, из которых состоят восприятия этих двух предметов. А ведь надо было бы, чтобы при восприятии «причины» и «действия» непременно присутствовало бы ещё одно восприятие – восприятие именно «причинности», т. е. необходимо-принудительной связи между «причиной» и «действием», – чтобы было оправданным возникновение самого понятия «причинности». Но ведь восприятия «причинности» как раз-таки фактически и нет. А если понятие «причинности» не обосновано фактически, т. е. не может быть извлечено из объективной реальности, то ответ на естественный вопрос «откуда оно взялось?» только один – оно есть субъективный домысел человека, т. е. оно извлечено из внутреннего, психического мира человека. Попросту говоря, понятие «причинности» есть субъективная фикция. Происхождение этой фикции аналогично происхождению фикции «субстанция». Как основанием для возникновения понятия «субстанции» послужил факт постоянства пространственной связи между признаками какого-либо чувственно воспринимаемого предмета, так и основанием для возникновения понятия «причинности» служит факт постоянной временной связи между чувственно воспринимаемыми предметами. Но временная (ударение на «а») связь и связь причинно-следственная – это не одно и то же. Необходимость учитывать разницу между этими двумя видами связи общеизвестна, что зафиксировано в известном положении – «Post hoc non propter hoc»[159]. Поэтому, превращение временной (ударение на «о») связи между предметами в связь причинно-следственную хотя и утвердилось в бытовом понимании до степени несомненного убеждения, но после строго точного и последовательного умственного анализа это превращение не может быть принято в качестве истинного знания, научного вывода из исследования эмпирической действительности, на что эмпирики-естественники претендуют, а может быть принято только в качестве акта некоей гносеологической «веры» (= belief)[160].