История европейской философии: курс лекций

4) «Idola tribus» (букв. «идолы рода»). Под этот тип предрассудка попадает несколько видов заблуждений. Это прежде всего те заблуждения, которые определяются самой природой человека – обманные ощущения, приходящие к нам через органы внешних чувств. Способ преодоления этих заблуждений уже известен – через сравнение своих ощущений с ощущениями других людей. Далее. Склонность держаться тех суждений, которые нам по какой-либо причине нравятся, даже если эти суждения не соответствуют реальным фактам. Способ преодоления этого заблуждения также уже известен – надо держаться за факты, а не за слова. Особое значение имеет в этом ряду то заблуждение, которое является следствием склонности человека рассматривать окружающую его действительность антропоморфическим образом. Каждый человек в практической своей деятельности, в своём поведении сначала более или менее точно намечает, определяет цель, к достижению которой он по тем или иным мотивам имеет душевное предрасположение (до точного определения цели это душевное предрасположение имеет в смысловом отношении смутный характер), а затем определяет и те свои поступки, которые должны привести к достижению намеченной цели. И вот эту целесообразность, свойственную его собственной практической деятельности, человек склонен усматривать в окружающем его предметно-чувственном мире. С этой точки зрения в природном мире тоже действует ум, аналогичный уму человека, но превосходящий человеческий ум своим вселенским масштабом – это Божественный ум, который тоже действует целесообразно, как и человеческий ум в сфере своей компетенции, и результатом этой целесообразности действий Божественного ума как раз и является вся эта грандиозная вселенская действительность. Так вот, всё это усмотрение целесообразности в природной действительности и указание на Бога как на причину этой целесообразности есть заблуждение. В объективной действительности, в природном мире события совершаются вне категории «целесообразность». Никаких «целей» (= целевых причин») в природе нет. В естественной природе существуют только «причины действующие», или механические. Поэтому непременным условием строго научного объяснения явлений природы следует считать безусловный отказ от всякой «телеологии» и безусловное признание единственным способом такого объяснения именно механическое (= механистическое) объяснение.

Сложилась традиция усматривать в этом «учении об идолах» чуть ли не самое оригинальное во всей философии Фрэнсиса Бэкона, а, значит, и чуть ли не самое ценное. Но оригинальности в этом перечне заблуждений как раз и нет. Прежде всего потому, что на тему о типичных ошибках при осуществлении индивидом своей умственной деятельности было уже специальное рассуждение Роджера Бэкона, которое Фрэнсис Бэкон, во всяком случае, взял за образец, – некоторую часть этого рассуждения скопировал, а некоторую часть видоизменил.

Пункт «idola theatri» в классификации Фрэнсиса Бэкона по своему смыслу есть повторение того пункта в классификации Роджера Бэкона, в котором говорилось об ошибке «подчинения авторитету» при попытках усвоить какое-либо чужое суждение для комплектования своего собственного знания.

Пункт «idola fori» в классификации Фрэнсиса Бэкона есть в определенной степени повторение пункта классификации Роджера Бэкона, в котором говорится об ошибке подчинения ходячим суждениям, мнениям обывательской толпы. Это об оригинальности «учения об идолах».

Что касается смысловой ценности этого учения, то уж, во всяком случае, ценность эту высокой признать невозможно. По крайней мере, «учение об идолах» в той своей части, в которой оно является повторением или модификацией соответствующего рассуждения Роджера Бэкона, относительно которого было сказано (см. выше раздел о Роджере Бэконе), что в этом рассуждении автор не выходит за рамки обычного здравого смысла и поэтому с его рекомендациями никто и никогда не будет спорить (ибо эти рекомендации суть общие места), а это означает, что философская ценность этого рассуждения не может быть высокой, то есть в этой своей части «учение об идолах» также не может быть высоко оценено. Если оригинал невысоко ценится по своему содержанию, то и содержание его копии не может иметь высокую цену.