История философии. Средние века

Каждая из данных субстанций или вещей могла бы существовать сама по себе – конечно, не на основании естественного закона, а благодаря божественной силе. Ибо нет никакого логического противоречия между утверждением о существовании Фомы и утверждением, что не существует никакой другой конечной вещи. Иначе говоря, не существует никаких необходимых отношений между вещами. Отсюда следует, что, если А является причиной В, то это просто случайность. И такие события не могут быть установлены чисто a priori или заранее, но только посредством опыта. Интуитивно познать В не означает интуитивно познать А. Идея одного не содержит сама по себе идею другого, и их связывает только сила ассоциации. Если мы хотим обнаружить причину события X, мы должны установить то событие, которое всегда предшествовало бы X и в случае отсутствия которого событие X никогда не происходит. «Доказано, что огонь является причиной теплоты; ибо, когда огонь в наличии, а все прочие вещи [то есть все прочие возможные причины] отсутствуют, то теплота появляется в могущей быть нагретой вещи, когда она располагается вблизи источника тепла (огня) […]. Подобно этому доказывается, что вещь является причиной интуитивного знания, ибо, когда все другие явления наличествуют и отсутствует только данная вещь, интуитивного знания также нет».

Принцип причинности Оккам не отрицает, то есть не утверждает, что вещь может возникнуть без какой-либо причины. Он также не сводит идею причинности к принципу регулярного следования. Он утверждает, что невозможно установить причину явления, не прибегая к помощи опыта. И в качестве способа обнаружения причины возникновения определенного явления или события Оккам предлагает метод присутствия и отсутствия, или исключения. На самом же деле он излагает учение Аристотеля о четырех типах причинности, причем аргументирует это в манере, подразумевающей веру в наличие причинности. В конце концов, если Бог бы создал одного-единственного человека, причем, кроме него, не существовало бы никаких других конечных вещей, то у этого единственного человека все равно была бы причина, хотя отнюдь и не эмпирическая.

Использование абстрактных терминов, как утверждает Оккам, склоняет людей к мысли, что должны быть сущности, соответствующие данным терминам. Например, мы привыкли думать о временном аспекте бытия предметов. В связи с этим у нас появляется склонность считать, что должна существовать некая таинственная сущность под названием «время», в котором и происходят все события. Тем не менее, слово «время» означает нечто подобное «движению», имеет следствием действие разума, проводящее различие между моментом «до» и моментом «после» в процессе движения. Что касается движения, то сказать, что тело движется, – значит сказать, что оно последовательно занимает одно место за другим. Однако нет такой сущности или качества, именуемого «передвижением», чего-то реального и вместе с тем отдельного от предметов. «Было бы удивительно, если бы моя рука служила причиной для некоторой силы в камне вследствие соприкосновения с ним под влиянием пространственного движения». Нет никакой необходимости изобретать сущности, или силы, или особые качества для того, чтобы объяснить само движение. Вопрос заключается скорее в том, что является причиной прекращения движения предмета, однажды пришедшего в движение, нежели в том, почему предмет продолжает двигаться.

Таким образом, движение анализируется на языке терминов вещей и мест расположения. Последние же определяются касательно поверхности или поверхностей тел, в отношении которых определенная вещь занимает определенное местоположение. Итак, в конце концов, мы получаем мир, который состоит из вещей, а также из их абсолютных акциденций.

Конечно, Оккама нельзя охарактеризовать как эмпирика, если только под эмпиризмом не понимать лишь философию Юма или завуалированное отрицание метафизики. Вместе с тем совершенно справедливо можно говорить об элементах эмпиризма в его мышлении. Причем нами уже рассматривались некоторые из них. Теперь же следует вернуться к проблемам логики.