История философии. Средние века

Во-первых, Оккам устанавливает различие между «реальной» и «умозрительной» науками. Это специальные термины, которые нуждаются в некотором разъяснении. Оккам настаивает, что все науки имеют дело с высказываниями. Только на основании высказываний мы способны определять истинность или ложность. Несмотря на то что все науки основываются на высказываниях, существуют различные типы наук. Так, к примеру, физик или натурфилософ занят общими понятиями, непосредственно связанными с вещами[279]. На обыденном языке можно было бы сказать, что физик имеет дело с вещами. Однако это слишком общее представление. Если физик или натурфилософ говорит о движении тел, то ведет речь непосредственно о понятии «движущееся тело», которое обозначает отдельные движущиеся тела. Ведь физика – это реальная наука. И хотя все подлинно реальные науки имеют дело с вещами, они делают это опосредованно в том смысле, что оперируют общими понятиями, непосредственно обозначающими вещи. Логика, однако, занята понятиями, которые обозначают другие понятия. К примеру, если логик утверждает, что виды являются тем, на что подразделяется род, то термин «вид» является символом таких понятий, как «человек», «лев», «лошадь» и так далее. Поэтому логику как имеющую отношение к понятиям, которыми обозначают другие понятия, определяют как умозрительную науку. Таким образом, подлинные реальные науки имеют дело с терминами первичной интенции, в то время как умозрительные науки имеют дело с терминами вторичной интенции, обозначающими другие термины[280].

Вероятно, утверждение, что логика занимается терминами, может показаться несовместимым с утверждением, будто она занимается понятиями, обозначающими другие понятия. Ибо не является ли термин словом, а не понятием? Чтобы ответить на подобное затруднение, необходимо сослаться на некоторые важные различия, уяснение которых является существенно важным для понимания позиции Оккама.

Слово «термин», как отмечает Оккам, может иметь несколько значений. Во-первых, оно может использоваться в самом широком смысле, включая, например, все, что может являться подлежащим в предложении. В этом случае даже суждение может быть описано в виде термина. Ведь если мы говорим: «Человек смертен» является истинным суждением», то предложение «Человек смертен» выполняет функцию подлежащего, относительно которого истинность является сказуемым. Во-вторых, термины могут сопоставляться с предложениями так, что каждое некомплексное выражение описывается как термин. В таком случае синкатегорематические слова (такие, как «каждый», «или» и «нет») рассматриваются в качестве терминов. В-третьих, слово «термин» может рассматривать как обозначающее все то, что в своей значимой функции может быть либо субъектом, либо предсказателем в суждении[281]. Вот это, согласно мнению Оккама, и есть наиболее точное употребление слова «термин».

Так что, если мы рассматриваем категорематические термины в соответствии с их значимой функцией, то должны быть установлены более тонкие отличия. Когда мы говорим о терминах, то можем иметь в виду как письменный термин (terminus scriptus), так и устный термин (terminus prolatus). Рассмотренные в этом аспекте, термины являются условными знаками. В английском языке для обозначения человека используется слово «man», во французском – слово «home», а в итальянском – слово «uomo». Это вопрос лингвистической договоренности или традиции. Мысленное содержание или понятие не меняется при использовании любого условного символа. Так, terminus conceptus (понятийный термин или мысленное понятие, intentio animae) является тем, что описывается Оккамом как естественный символ или знак. Конечно, он выражается посредством условного знака, но сам не является условным знаком. Следовательно, осмысляя «термин» в качестве понятийного термина, мы не обнаруживаем никакой несовместимости между утверждением о науке, как имеющей дело с понятиями, и утверждением о науке, связанной с терминами.

Такие термины, как «человек» и «белый», которые в суждении могут выступать в качестве субъекта или предиката, являются значимыми сами по себе. Ведь они обладают смысловой или значимой функцией. Но только в суждении термин приобретает функцию «подразумевания» чего-то еще, функцию suppositio. Так, в суждении «Человек смертен» термин «человек» приобретает значение, символизирующее каждого отдельного человека, тогда как в предложении «Какой-то человек бежит» он приобретает функцию, непосредственно обозначающую какого угодно человека.