История философии. Средние века

Основным сочинением Оккама считаются его комментарии к «Сентенциям» Петра Ломбардского. Первая книга была полностью переработана самим автором и составляет «Ordinatio». Другие три книги представляют собой «Reportata», по всей видимости неотредактированные записи лекций Оккама. Кроме того, существуют еще семь «Quodlibeta», которые, как кажется, тоже являются записями его лекций. В нашем распоряжении также имеются несколько небольших трактатов на богословские темы, такие, как евхаристия и божественное знание о будущих вероятных событиях. В сфере логики Оккамом написаны толкования к «Введению» Порфирия, толкования на сочинения Аристотеля о категориях, а также к аристотелевским «Об истолковании» и сочинению «О софистических опровержениях», кроме этого, он написал «Сумму всей логики» («Summa totius logicae») и два других, более коротких трактата. Из сочинений по вопросам физики Оккамом написаны комментарии к «Физике» Аристотеля, кроме того, «Вопросы» к тому же труду и краткое его резюме последнего. Что касается его политических сочинений, то в нашем распоряжении имеется значительное количество трактатов на эту тему, таких, как «Сочинение девяноста дней» («Opus nonaginta dierum») и «Диалог» («Dialogus»).

Публикация критического издания политических сочинений Оккама была начата издательством Манчестерского университета в 1940 году под редакторским руководством Дж. Г. Сайкса. Критическое издание его философского и богословского наследия публиковалось под покровительством Францисканского института святого Бонавентуры в Нью-Йорке.

Изучая оккамовскую мысль, очень важно иметь в виду его теологические убеждения и его богословски обоснованное видение мира. С одной стороны, он смотрит на Бога как на всемогущего и неограниченно свободного, способного к совершению всего, что не несет в себе логического противоречия. С другой стороны, мир видится им совершенно случайным и преходящим; другими словами, он усматривает в истинных суждениях о конечных в своем существовании предметах лишь условные истины, зависящие от божественного волеизъявления. Отсюда не следует, что Оккам думает о божественной свободе и всемогуществе как о философски доказуемых истинах. Суть дела, скорее всего, состоит в том, что его богословское, то есть христианское видение действительности, как это им понимается, предрасполагает его к определенному образу мышления. Например, твердая вера Оккама в божественное всемогущество и независимость предрасполагает его к отрицанию любых элементов греческого или исламского детерминизма. Теоретическое восприятие мира как результата действия эманирующих через ряд посредствующих ступеней божественных энергий было для него немыслимым. Даже учение о вечных божественных идеях как об идеальных парадигмах или образцах имеет привкус греческого детерминизма, во всяком случае если пытаться объяснить все это с позиций ограниченности божественного волеизъявления вечными прообразами (архетипами). С другой стороны, видение мира как совершенно случайного и преходящего предрасполагает Оккама к убеждению, что только один способ открывает суть вещей, и этот способ состоит в том, чтобы смотреть и понимать (при помощи логических построений из уже установленных истин). Ибо несомненно то, что вещи не являются тем, что они есть. Ведь они могут быть иными. Так что истинные суждения, которые мы выводим для них, являются условными истинами.

Достаточно трудно установить, в какой мере при создании тех или иных теорий Оккам руководствовался логико-философскими, а в какой теологическими воззрениями. Богословский подтекст его мысли, во всяком случае, не является ни маловажным, ни излишним. Критикуя метафизические теории своих предшественников, он руководствовался логическими критериями, так как занимался логическими проблемами. В то же время Оккам весьма далек от стремления развенчивать метафизику, уличив ее в скрытом намерении исходить из предположения об иррациональности христианской веры. В дополнение к логическим штудиям он намеревался освободить христианскую веру от того, что, справедливо или нет, считал чуждым игом греческой и исламской мысли, затемнившим чистоту веры. Например, вполне возможно критиковать доказательства бытия Бога, представляя веру в Бога неоправданной. В этой же мере человек способен критиковать традиционные доказательства не только потому, что находит их логически необоснованными, а скорее в силу убежденности, что Бог, чье существование доказывается посредством философских аргументов, не является трансцендентным Богом христианской веры. Вне всякого сомнения, было бы преувеличением обрисовывать Оккама бартианцем до самого Барта; однако он ограничивает область философии логическими основами и при этом полагает, что делает это в интересах веры и богословия.