История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Карл Эмиль Левенгаупт был, — пишет он, — бесстрашный воин и честный швед, но слишком добродушный человек, чтоб управлять кучкой головорезов, и не достаточно хитрый, чтоб заметить тайные их замыслы. Кроме того, он никогда ничем не командовал, исключая своего полка; но тогда полагали, что Лагеркранц, Синклер и другие старые опытные офицеры помогут ему своими советами и услугами.

Первоначально Будденброк заслужил всеобщее доверие, и этим положено было начало всему тому несчастью, которое заставило Швецию, вместо того, чтобы надеяться на возвращение утерянного, опасаться утраты всей Финляндии. Генерал-лейтенант Будденброк, состоя временно главным начальником в Финляндии, изменнически(?) делал зло, а затем совратил графа Левенгаупта на ложный путь, чтобы таким образом легче прикрыть свои ошибки, допущенные в начале войны. Все магазины, которые граф Левенгаупт надеялся найти наполненными, были пусты. Будденброк слишком поздно собрал армию и слишком поспешил переслать в Россию декларацию о разрыве.

Когда генерал-майор Врангель прибыл в Вильманстранд и там был атакован русскими, Будденброк, получив известие о положении дела, оставался целых два дня в Кварнбюмальм, расчищая лес и выравнивая землю, а не воспользовался горячим желанием людей сразиться с неприятелем.

В своих обвинениях, возведенных на Будденброка, пастор Тибурциус совершенно неправ. В 1853 г. профессор Гельсингфорсского университета Вил. Гарб. Лагус в сочинении «Заметки о финской войне 1741 —1742 гг.» (Anteckningar rörande 1741 och 1742 ärens Finska krig) специально занялся исследованием действий Будденброка и документально доказал его невиновность.

Левенгаупту пастор Тибурциус еще приписывает следующие ошибки. Главнокомандующий расположил всю армию около Фридрихсгама и тем изморил ее, вместо того, чтобы разместить солдат в Кюменьгордской губ. и Карелии, где можно было получить все необходимое как для людей, так и лошадей. Арест полковника Лагеркранца, весьма любимого и популярного в армии, вызвал большое негодование и обнаружил общее неудовольствие. Левенгаупт слишком поздно собрал армию, тогда как давно было известно о приближении русских сил. Что касается защиты прохода у Мендолакса, то Тибурциус недоволен тем, что здесь расположили роптавших финнов, тогда как шведы лежали в безопасном месте за рекой Кюменью.

В Фридрихсгаме хотели взорвать пороховой погреб и орудия; но так как погреб взлетел раньше времени, то забыли исполнить все остальное, почему многое попало в руки русских.

За большими реками положение шведской армии было прекрасное, но этими естественными и крепкими позициями шведы не воспользовались. «Гельсингфорс находился за нами, а Або был прикрыт. Поле было удобно для действий, на горах прекрасно можно было расставить орудия, но граф приказал отступать», жалуется очевидец.

После постоянных отступлений, раздражение людей естественно росло, шведские полки уменьшились благодаря болезням, и ничего другого не оставалось сделать, как отступать и капитулировать. У Гельсингфорса ждали атаки со стороны неприятеля, но он не настолько был глуп, — продолжает пастор, — чтоб проливать кровь там, где видел, что его противник находился уже в тисках, в которых должен был погибнуть.

Однако причины шведских неудач не исчерпаны Тибурциусом. Он едва коснулся деморализации шведских войск, а между тем, она являлась почти всеобщей. Приказания часто вовсе не исполнялись и в этом кроется одна из главных причин шведских неудач.

Вопреки приказанию, Фреберг оставил редкую позицию при Мендолаксе. Караулы при Кельтисе и Аньяла, не смотря на письменное приказание оставаться на своих местах, ушли по одному устному распоряжению полковника Фрейденфельта, не имевшего, как было известно, никакого права ими распоряжаться. Из Хусуля нужно было послать партию солдат за провиантом. Их отправили без оружия в Фридрихсгам, а в лагере оставили одних знаменщиков и небольшую стражу на мосту. Налетели казаки, и посланные дорого заплатили за свое непродолжительное удобство.

Особенно велико было неповиновение во флоте.

Деморализация в шведских войсках была настолько велика, что нередко малейшие случайности наводили на них панику. Русский участник войны, есаул Савва Пархомов, рассказывает, как на Аландских островах, при приближении наших галер, шведы бежали с такой торопливостью, что не захватили с собой зарезанных баранов, а кашу и горох вылили из котлов на землю.

Другие более существенные причины шведских поражений прекрасно отмечены русским участником войны Ал. Ил. Бибиковым. Он пишет: