История Финляндии. Время императора Александра I

С другой стороны, пребыванием кронпринца на финляндской земле Армфельт желал воспользоваться, между прочим, для того, чтобы доказать свою преданность прежнему отечеству — Швеции. «Узнав о тайном намерении Императора во что бы то ни стало заручиться помощью Швеции, — читаем в книге Тегнёра, — Армфельт пожелал в Або открыть глаза кронпринцу на возможность получить обратно Финляндию. По своем приезде в Або, Армфельт (как рассказывал швед Крузенстольпе), узнав о том, что Император уже совещается с. глазу на глаз с кронпринцем, дал волю своему удивлению и своей досаде, что посещение Александра последовало раньше его (Армфельта) представления Карлу Юхану. «Итак, к несчастью Швеции, я явился поздно, — воскликнул Армфельт, ломая себе руки. — Если б я получил доступ к кронпринцу лишь на десять минут ранее Императора, все было бы исправлено». Объяснение этого загадочного восклицания кроется в вышеизложенном: Армфельт желал добиться воссоединения Финляндии со Швецией, побудив кронпринца определенно настаивать на этом. Биограф Армфельта, Тегнер, оправдывает его, указывая, что эпизод этот основан на слухе, а не на документе, и что Армфельт вообще не был сторонником плана воссоединения Финляндии, что возвращение этого края Швеции имело бы первым своим последствием полное уничтожение всех последних трудов Армфельта на пользу Финляндии, чего он естественно не мог желать; и что, наконец, роль, приписанная Армфельту шведом Крузенстольпе, стоит в противоречии с тем, что было высказано прежде Армфельтом по тому же вопросу. Тегнер не допускает, чтобы Армфельт мог в данном случае изменить благодетелю Финляндии, и говорит, что единственным желанием Армфельта было добиться того, чтобы Швеция также обнажила свой меч против Наполеона. Мы допускаем возможность со стороны Г. М. Армфельта всякого шага, идущего на пользу Швеции. Кто мог полагать раньше, чтобы Спренгтпортен, после всего им сделанного, будет проситься обратно в Швецию? И тем не менее, он просился. Армфельт и Спренгтпортен — однородные типы, люди одной и той же нравственности. Надпись под мраморным бюстом Густава III, поставленным в имении Армфельта (Оминне), гласила: «Еще льется слеза, которая священным почитала уважение, вместе с вечной любовью к твоей памяти»[23].

Генерал Богданович воспроизводит в своей книге беседу Государя с Бернадотом по случаю Высочайшего смотра находившихся тогда в Або 6, 21 и 25 дивизий. «Ваши войска превосходны, они принадлежат к отборным войскам русской армии, — сказал Государю принц. — Они могут быть весьма полезны для Витгенштейна, который, обороняясь, как лев, против Удино и Макдональда, ослабляется ежедневно. Пошлите ему в помощь эти тридцать пять тысяч человек». «Ваш поступок прекрасен, — отвечал Государь, — но могу ли принять такое предложение? Если я это сделаю, то каким образом вы получите Норвегию?» «Если успех будет на Вашей стороне, — сказал принц, — я получу ее. Если же вы будете побеждены, Европа подвергнется порабощению; все государи покорятся произволу Наполеона, и тогда лучше быть простым пахарем, нежели царить на таких условиях».

Следствием этой беседы была отправка всех трех дивизий, под начальством Штейнгеля, сперва на кораблях в Ревель, а затем сухим путем в Ригу, откуда войска направились вверх по Западной Двине и соединились с армией Витгенштейна.

18 — 30 августа в Або был заключен союзный договор, расширявший условия союза, заключенного 24 марта — 5 апреля и обеспечивавший России содействие Швеции.

Союзный акт — или «альянсовый трактат» — получил в насмешку еще название Бернадотовского семейного договора. Условия его заключались в том, что обе державы обеспечивали взаимно целость своих владений. Такое условие имело важное значение для России, только что присоединившей к Империи шведскую Финляндию и Аландские острова, потому что окончательно отклоняло всякую мысль со стороны Швеции о их возвращении. Но взамен этого условия, важного для России, она допустила другое, выгодное для Швеции: русский Император обещался оказать содействие в присоединении от Дании Норвегии к Швеции. В секретном семейном договоре обещалось покровительство роду Карла Юхана.

Утром 19-го августа между 4 — 5 час., при пушечном салюте русской артиллерии, кронпринц отплыл обратно в Стокгольм. 22 августа Государь возвратился в Петербург.