Читаем История Франции полностью

4. Одним из условий мирного договора предусматривалось символическое вступление немцев в Париж. Их триумфальное шествие по Елисейским Полям (1 марта) длилось недолго, но и его оказалось достаточно, чтобы довести возмущение парижан до крайнего предела. Немцы прошли по опустевшему, замершему проспекту, украшенному черными флагами. Патриотический Париж не принимал договора, республиканский Париж не соглашался с ассамблеей. Столичный Париж не допускал, чтобы правительство обосновалось в Версале. Возник вопрос: неужели правые монархисты хотят стереть даже воспоминания о 1789 г.? Ассамблея должна была собраться 20 марта; 18 марта в Париже началась революция. Непосредственным поводом послужила операция по изъятию у солдат Национальной гвардии пушек, переданных им во время осады; истинной причиной являлась старая якобинская традиция и традиция коммун. Революционеров и патриотов объединял гнев. Войска, посланные на Монмартр для эвакуации орудий, побратались с толпой, которая расстреляла двух генералов – Тома́ и Леконта. Центральный комитет, отдельные элементы которого образовались во время осады, принял на себя командование восстанием. В него входили мэры, офицеры Национальной гвардии, рабочие-бланкисты, якобинцы, испытывающие стыд за поражения. У комитета не было определенной программы, если не считать сопротивления пораженческому и реакционному правительству Версаля. Это была гражданская война. Тьер прекрасно знал, как она протекает. Он уже написал историю гражданских войн. Он знал, что войска, которые соприкасаются с бунтующими, всегда заражаются их настроением. А потому его стратегия состояла в том, чтобы оставить Париж повстанцам, за пределами города собрать войска, сохранившие верность, и атаковать, только собрав большие силы. Он увел свое правительство в Версаль. Этот план обеспечил ему победу, но лишь после двух месяцев террора, в котором были повинны оба лагеря. Версаль расстрелял пленников-федератов, в ответ на что Коммуна захватила заложников, среди которых оказался архиепископ Парижский и президент Кассационного суда. Перед окончательным падением Коммуны оба были расстреляны.


5. Поражение Коммуны было неизбежно, потому что провинция не поддержала столицу. В начале восстания республиканский юг Франции – Лион и Марсель – выразил обеспокоенность и решал вопрос, не попытается ли монархистская ассамблея задавить в Париже республику. Даниэль Галеви считает, что в то время Тьер принял на себя обязательства по отношению к франкмасонству и что провинциальные радикалы пожертвовали Парижем, когда им была гарантирована республика. Монархисты услышали об этих переговорах и потребовали объяснений. Тьер саркастически ответил: «Прежде чем нападать на меня, подождите несколько недель. Тогда события окажутся на уровне ваших возможностей и вашего мужества». Тьер презирал партию деревенских дворян. Если говорить о самом Тьере, то его возможности и его мужество не вызывали сомнений, но, когда он оказался победителем восстания, ему не хватило великодушия. Пообещав честные законные судебные процессы, он допустил избиение арестованных версальскими войсками. Пролились потоки крови. Подавление восстания вылилось в 17 тыс. убитых, бесчисленные аресты и депортации. Ни одно поражение в войне 1870 г. не стоило Франции стольких жизней. Эта жестокость породила длительную ненависть, и парижане ежегодно приходят почтить память «жертв Версаля» к Стене коммунаров. Июньские дни 1848 г. и Коммуна ознаменовали «отделение пролетариата» (Ф. Гогель), что причинило Франции в дальнейшем столько страданий и сделало ее политическую жизнь столь отличной от политической жизни Англии и Соединенных Штатов. Однако в этой «жуткой победе» Тьер обрел новые силы. Он доказал консервативному большинству, что республика не только не превратилась в революцию, но что она смогла революцию смирить. Поражение Коммуны освободило Тьера от крайне левых; чтобы сохранить власть, ему оставалось избавиться от крайне правых.


Чарлз Лойе. Леон Гамбетта. Карикатура из журнала «Vanity Fair». 1872


Перейти на страницу:

Все книги серии Города и люди

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология