История Германии в ХХ веке. Том II

В споре о Восточной политике нового правительства, прощание с привязанностью к нации как к своей собственной, возможно, высшей ценности, также было предметом переговоров. Этим объясняется иногда ранящая острота споров, а также откол правого крыла коалиции[54].

Однако тот факт, что союз ХДС/ХСС в конечном итоге допустил принятие Московского и Варшавского договоров 17 мая 1972 года, несколько контрастировал с теми усилиями, которые он ранее затратил на кампанию против Восточной политики. С другой стороны, нельзя не отметить, что его упорное отстаивание возможности воссоединения сыграло важную роль в ужесточении позиции правительства по этому вопросу и в достижении успеха, например Письмо о германском единстве. Эта позиция была подтверждена Федеральным конституционным судом в июле 1973 года: считая, что «Договор об основах отношений» соответствует конституции, он в то же время подчеркнул закрепленную в Основном законе цель воссоединения. Это исключало признание ГДР по международному праву, а также гражданство ГДР.

Тот факт, что спор по восточным договорам не обострился после их принятия и что ХДС/ХСС, наконец, сделали урегулирование с Востоком основой своей политики, был, однако, не в последнюю очередь результатом выборов в бундестаг 19 ноября 1972 года. Обе стороны превратили их в плебисцит по Восточной политике, и народ принял решение: при явке избирателей в 91,1 процента, самой высокой в истории Германии, СДПГ получила 45,8 процента, СвДП – 8,4, а ХДС/ХСС – 44,9 процента – явная победа правящей коалиции, которая теперь могла продолжать управлять страной, имея уверенное большинство. В международном контексте, с другой стороны, важный, возможно, самый важный камень преткновения на пути к нормализации отношений между двумя мировыми лагерями был устранен Восточными договорами. Несмотря на продолжающиеся прокси-войны на периферии – прежде всего во Вьетнаме, а вскоре также в Африке и Латинской Америке, – теперь казалось возможным превратить Европу в зону мирного сотрудничества, как только будет снята напряженность в отношении Берлина, двух германских земель и западных территорий Польши. Конечно, разделение Германии было не только подтверждено, но и объявлено необходимым условием разрядки не только потому, что границы зон влияния великих держав были четко очерчены, но и потому, что от постоянно разделенной Германии нельзя было ожидать стремления к доминированию.

ВНУТРЕННИЕ РЕФОРМЫ

Внутренние реформы заняли наибольшее место в правительственном заявлении Брандта. Это был огромный список отдельных мероприятий, который свидетельствовал о всеобъемлющей воле нового правительства к изменению и обустройству страны, особенно социал-демократов. Действительно, многие из этих реформ восходили к инициативам или предварительной работе Большой коалиции, но, в отличие от ХДС/ХСС, подчеркнул Брандт в программном документе от 1969 года, СДПГ имела «общую демократическую и социальную концепцию того, как, оптимально соблюдая интересы личности и отдельных слоев народа, можно тем не менее изменить и улучшить демократическое общество в интересах целого, как можно адаптировать его к структурным изменениям и достичь высокой степени способности к технической модернизации и интеллектуальному обновлению»[55]. Это видение общества, которое можно кардинально улучшить в течение нескольких лет, несомненно, обладало большой притягательной и мотивационной силой, тем более что тормозящие силы рыночной экономики, подверженной кризисам, казалось, были устранены доказанной эффективностью шиллеровского глобального управления. По словам Шиллера, проектные рамки на ближайшее десятилетие лежат между 3,5 и 4 процентами роста как нижний вариант и 4,5–5 процентами как верхняя планка. В любом случае можно было исходить из того, что в ближайшие десять лет «годовой национальный доход на душу населения увеличится на 50–60 процентов»[56]. С учетом таких прогнозов финансирование даже требующих больших затрат реформ, очевидно, не будет представлять никаких трудностей.