История Германии в ХХ веке. Том II

Участие работников в управлении предприятиями, столь горячо обсуждавшееся в начале 1970‑х годов, в последующие годы исчезло из заголовков газет. Сильнее чем в других странах, корпоративизм и совместное управление были специфическими чертами германской экономики с первых лет Веймарской республики, но это не привело к существенным недостаткам, как подчеркнул Федеральный конституционный суд. Напротив, по мнению историка экономики Вернера Абельсхаузера, совместное определение свело к минимуму экономические конфликты и связанные с ними издержки в немецкой экономике и помогло обеспечить «сохранение основных черт немецкого производственного режима при всех политических катастрофах»[64].

Баланс политики социал-либеральных реформ имел как светлые, так и темные стороны. С одной стороны, были продолжены и реализованы многочисленные проекты, которые изменили страну – либерализовали, демократизировали, модернизировали. Однако, как отметил в 1979 году социолог М. Райнер Лепсиус, они во многом «соответствовали общему направлению развития других европейских обществ» и были скорее «догоняющим процессом, чем инновацией» в международном сравнении[65].

С другой стороны, многочисленные реформы правительства Брандта – Шееля также привели к значительному увеличению интенсивности регулирования со стороны государства. Здесь изменение и улучшение общества всегда означало вмешательство и формирование со стороны государственных институтов, будь то образовательная политика, землеустройство или кодекс предприятий. Такое расширение государственных полномочий вряд ли можно было обратить вспять, и оно явно противоречило постулату правительства о соучастии. Однако, прежде всего, социал-либеральная политика реформ привела к исторически уникальному расширению социальных выплат в течение нескольких лет. Она основывалась на экономических прогнозах, которые, как правило, не признавали экономические кризисы, и отделяла социальный бюджет от экономического роста. И то и другое оказалось тяжелым бременем в долгосрочной перспективе.

ГЕРМАНИЯ КАК ОБРАЗЦОВАЯ СТРАНА

Во многих отношениях 1972 год стал высшей точкой и поворотным пунктом социал-либеральных успехов и связанного с ними оптимизма по поводу прогресса. Реализация Восточных договоров шла параллельно с подписанием первого соглашения ОСВ между двумя сверхдержавами, направленного на сдерживание гонки ядерных вооружений. И то и другое подпитывало уверенность в том, что холодная война и ядерная гонка скоро закончатся, как и проблемы между двумя германскими государствами. С 1968 года экономика достигла с более чем четырьмя процентами в год огромных темпов роста. Большая часть внутренних реформ, включая пенсионную реформу, уже была проведена. Нобелевская премия мира, присужденная Вилли Брандту в 1971 году, ознаменовала растущую репутацию республики во внешней политике, а Нобелевская премия по литературе, присужденная явно левому католическому писателю Генриху Бёллю годом позже, усилила это впечатление. Явная победа коалиции на выборах в бундестаг в 1972 году подтвердила выбранное направление. Считалось, что ФРГ стала особенно успешным и современным обществом, в котором благодаря устойчивому экономическому росту и обширной сети социальных услуг сложилось уникальное сочетание динамизма и безопасности. Более того, сложилось общество, которое освободилось от наследия нацистского государства и открылось демократической культуре Запада и которое теперь также распространяло образ новой, либеральной Германии по всему миру.

Это новое самопозиционирование нашло свое наиболее яркое выражение на Олимпийских играх в Мюнхене летом 1972 года. Полная противоположность играм 1936 года – игры должны были представить миру современную Западную Германию – веселую, светлую, молодую, открытую миру, умеренную, благовоспитанную: музыка в стиле свинг вместо военных оркестров, никаких мускулистых тел в стиле Рифеншталь в качестве рекламных символов, только палитра пастельных тонов и суперсовременный олимпийский стадион с филигранно изогнутой тентовой крышей, ставший архитектурной иконой социал-либеральной эпохи. Этот яркий праздник прогресса был внезапно нарушен террористической атакой палестинской группировки «Черный сентябрь», в результате которой погибли девять израильских спортсменов. Этот теракт часто рассматривался как предвестие кризисов и проблем следующего десятилетия. Но Мюнхенские игры тем не менее остались в памяти людей как символ современной, очищенной Германии, которой немцы снова могли гордиться[66]. С лозунгом «Немцы, мы можем гордиться своей страной!» СДПГ вступила и в предвыборную кампанию в бундестаг осенью 1972 года. Из-за своего национального привкуса он казался не бесспорным. На место традиционного национализма была предложена постнационалистическая идентификация с ФРГ как c «модерной» страной, что означало экономически успешное, социально справедливое и образцово демократическое общество, которое усвоило уроки прошлого.