История Германии в ХХ веке. Том II

Они достигли первой кульминации во время дебатов о «Рамочных рекомендациях по изучению обществознания» в школах Гессена. В них «самоопределение и участие в принятии решений» были сформулированы как основная цель обучения, но при этом подчеркивалось, что реального участия в процессах принятия социальных решений можно достичь только путем устранения неравенства жизненных возможностей. Поэтому политическое образование должно стать инструментом социальных изменений. Буря негодования, которую вызвали эти проекты, поставила политику социал-демократов в области образования в целом под подозрение в идеологизации. Их усилия по ликвидации трехсторонней школьной системы и превращению общеобразовательной школы в стандартную школу были встречены протестом не только со стороны земель, управляемых ХДС/ХСС, но и со стороны родительских ассоциаций, не имеющих партийной политической принадлежности. В конечном итоге ни общеобразовательная школа как регулярная школа, ни трехсторонний паритет в университетских комитетах не были приняты. Попытки социал-либерального федерального правительства усилить централизацию образовательной политики и оттеснить образовательный суверенитет земель также не увенчались успехом, поэтому отдельные земли проводили разную образовательную политику в зависимости от цвета правительственного большинства. Возникшая в результате этого дивергенция германского школьного и университетского ландшафта вызвала всеобщее сожаление. Однако это также привело к новому разнообразию и конкуренции между системами, что имело не только негативные последствия. В любом случае политика в области образования оставалась одной из самых противоречивых и поляризующих сфер внутренних политических дебатов на протяжении десятилетий[61].

Планируемое новое регулирование запрета на аборты также стало предметом разногласий. Здесь столкнулись две непримиримые позиции: женское движение, которое образовалось не в последнюю очередь благодаря этому вопросу, отстаивало право женщины на самоопределение, в то время как католическая церковь настаивала на том, что «аборт – это убийство человеческой жизни и поэтому морально предосудительно»[62]. Политические дебаты, включая парламентские, перемещались между этими двумя полюсами. Однако то, что регулирование абортов необходимо реформировать, в принципе, не вызывало сомнений, хотя бы потому, что количество абортов оценивалось от полумиллиона до миллиона в год. Однако постановление о сроках, предложенное большинством коалиции, согласно которому аборт оставался безнаказанным до двенадцатой недели беременности, было отклонено Федеральным конституционным судом как неконституционное. Наконец, была принята модель «показаний», которая разрешала аборты при определенных условиях. Однако, в отличие от, например, США, споры вокруг параграфа 218 через несколько лет стали менее острыми, поскольку достигнутый компромисс мог трактоваться гибко и встретил более широкое одобрение.

Третьим, особенно горячо обсуждаемым проектом реформы было участие работников в управлении предприятиями. «Демократизация экономики» была одной из главных целей профсоюзов на протяжении десятилетий, поэтому они всеми силами добивались равного представительства в наблюдательных советах, как это было согласовано в 1951 году в Законе об участии работников в управлении предприятиями горной и металлургической промышленности, который теперь стал обязательным для всех крупных компаний. Объединения работодателей не менее энергично выступили против этого, а в рамках коалиции они нашли поддержку у СвДП. Таким образом, закон, принятый в 1976 году после долгих лет «перетягивания каната», снова стал компромиссом: в наблюдательных советах крупных компаний представители работодателей и работников сидели напротив друг друга в равном количестве, но в число работников также входили более тесно связанные с работодателем руководящие сотрудники и, кроме того, председатель получал двойное количество голосов в тупиковых ситуациях, так что в случае конфликта преимущество было на стороне работодателя. Ни профсоюзы, ни работодатели не были удовлетворены этим соглашением. Однако жалоба работодателей на это постановление была отклонена в 1979 году Федеральным конституционным судом, который все больше входил в роль внепарламентского посреднического органа для улаживания конфликтов[63].