История Германии в ХХ веке. Том II

Однако право на убежище было закреплено в Основном законе и считалось прямым следствием опыта нацистского прошлого. По этой причине социал-демократы и «Зеленые» выступили против его смягчения. Однако, поскольку ограничить иммиграцию лиц, ищущих убежища, без внесения поправок в Основной закон было невозможно, правительство ХДС/ХСС начало усиливать политическое давление на социал-демократов, чтобы таким образом добиться необходимого большинства в две трети голосов. Дебаты о «мошенниках с убежищем», которые быстро набрали обороты, уже имели свои побочные эффекты во время избирательной кампании 1987 года. Появились первые сообщения о нападениях на дома лиц, ищущих убежища, и вскоре эта проблема стала особенно актуальной для праворадикальной среды. Когда в следующем году число просителей убежища вновь возросло, протесты еще больше обострились, при этом практически не проводилось различий между просителями убежища, «гастарбайтерами» и этническими немцами из Польши и Советского Союза.

С другой стороны, «Зеленые» и часть социал-демократов сделали бескомпромиссное сохранение права на убежище лакмусовой бумажкой для демократических и правозащитных условий в ФРГ в целом. Любые упоминания о «злоупотреблении убежищем» и всемирном миграционном движении, переложенном на процедуру предоставления убежища, они воспринимали всего лишь как предлог, а беспокойство и растущий страх перед иностранцами у значительной части населения – как продукт ксенофобской пропаганды федерального правительства и ХДС/ХСС. Зеленые и их окружение в конечном итоге даже зашли так далеко, что потребовали «общего права на проживание» для всех иммигрантов, чтобы таким образом «частично компенсировать то, что сделали колониальные завоевания последних ста лет», как выразилась левая газета «Тагесцайтунг»[39]. Здесь начала формироваться внутриполитическая блокада, которая затрудняла прагматические решения.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА 1980‑Х

В 1984 году было практически невозможно избежать аллюзивных отсылок к роману Джорджа Оруэлла с таким же названием. Чувство времени в начале 1980‑х слишком близко соответствовало мрачным прогнозам этой книги, в которой предсказывалось государство тотальной слежки. Размещение американских ракет средней дальности в ФРГ, последствия мирового экономического кризиса и экологические катастрофы тех лет породили пессимистические настроения, которые нашли свое выражение в лозунге панк-движения – «нет будущего».

Усилия правительства Германии по проведению переписи населения в ФРГ, казалось бы, особенно тесно связаны с книгой Оруэлла. Такие переписи уже проводились несколько раз (в 1950, 1956, 1961 и 1970 годах), но теперь против них поднялась широкая волна протеста. С одной стороны, это, безусловно, было выражением глубокого недоверия Новых левых к Боннской республике и ее политическим лидерам, особенно после прихода к власти либерально-консервативного правительства Коля и Геншера. Но это также было выражением беспокойства по поводу новых цифровых систем обработки данных, которые постепенно завоевывали позиции в ФРГ и вызывали опасения неконтролируемого доступа государства к данным своих граждан. Опросы, проведенные в 1987 году, показали, что после угрозы войны, безработицы и экологических катастроф, неправомерное использование данных воспринималось гражданами Германии как самая большая угроза. В памяти всплыла перепись населения в мае 1939 года, в ходе которой национал-социалистическое государство также собрало данные о немецких евреях, которые затем послужили основой для их депортации и убийства. Но регистрация и убийство евреев как предвестие переписи населения в демократической ФРГ Германии? Аргументация в виде незаживающих последствий нацистского государства, которые продолжают сказываться в ФРГ, уже давно укоренилась в повседневной политике[40].

По существу, протесты достигли частичного успеха. Хотя Федеральный конституционный суд признал перепись населения конституционной в принципе, он потребовал переписать правовую основу под условием «права на информационное самоопределение». Это была новая идея, которая вскоре стала набирать популярность в прецедентном праве. «Защита данных» теперь быстро стала универсальной и общепринятой категорией. Когда в 1987 году перепись населения была проведена на новой правовой основе, призывы к бойкоту не нашли отклика.