История Германии в ХХ веке. Том II

В таких прохладных заявлениях все еще отчетливо слышались отзвуки споров 1970‑х и 1980‑х годов, но в них невозможно не заметить также позерства и кокетства. Однако, помимо этого, такие неоднозначные оценки отражали неудачный опыт немцев в том, что касалось национального самодовольства и упрямого пафоса прогресса. Так, в статьях и выступлениях, посвященных 40-летию республики, преобладали казавшееся несколько напускным стремление авторов занять самокритичную позицию, дабы доказать, что они достигли демократической, либеральной зрелости, и определенная настороженность по отношению и к прошлому, и к будущему. Это подозрение было направлено как внутрь, так и вовне. «ФРГ – надежный, верный партнер западных государств» – это утверждение также служило противовесом распространяющемуся представлению об экономическом первенстве ФРГ в Европе, которое вызывало беспокойство и подозрения во многих странах, не в последнюю очередь во Франции. Внутри страны стало очевидно, что к этому времени даже левые, включая «Зеленых», считали это государство своим и потому еще больше критиковали его, и даже среди политиков ХДС/ХСС ни один юбилейный текст не обходился без ссылок на огромное значение экологии и критических гражданских протестов. С другой стороны, не было никаких признаков традиционных антизападных, культурно-критических позиций консерваторов по отношению к ФРГ как западному государству. Однако в своем историческом обзоре, посвященном этой годовщине, канцлер Коль явно старался еще раз убедить сторонников ХДС в том, что интеграция ФРГ в объединяющуюся Европу не противоречит постулату национального объединения, которое когда-нибудь должно быть осуществлено. «Если мы продвигаем европейское объединение, то не потому, что мы списали соотечественников в ГДР или наших европейских соседей в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Напротив: мы верим в великую притягательность европейского объединения». В остальном удовлетворение достигнутым сочеталось у Коля с серьезными предупреждениями против «самодовольства, пресыщения и успокоенности»[3]. Тому, кто предупреждал об опасности пресыщения, не приходилось голодать. В целом в конце 1980‑х годов дела в ФРГ шли очень хорошо. В ГДР же кризис режима, который проявлялся с начала 1980‑х годов, начал в конце 1988 года обостряться. Политика перестройки, проводимая Советским Союзом, изменила ситуацию в стране. Запрет на распространение советского журнала «Спутник» с его документами о пакте Гитлера – Сталина свидетельствовал о панике, которую новый курс вызвал в руководстве СЕПГ, и встретил неприятие даже среди членов партии. Смерть Криса Геффруа 6 февраля 1989 года привлекла настолько большое внимание как внутри страны, так и за рубежом, что вскоре после этого правительство ГДР приостановило действие приказа стрелять в нарушителей границы – правда, не объявив об этом.

Руководство СЕПГ отреагировало на растущие волнения в стране обычным способом – кампанией по партийной чистке. Она началась в Дрездене, поскольку там население особенно остро реагировало на плохое снабжение и другие недостатки, и там было подано особенно много заявлений о выезде из страны. Кроме того, лидер дрезденской городской организации СЕПГ Ханс Модров считался, справедливо или нет, сторонником Горбачева, так что здесь должен был быть послан четкий сигнал против возможных «реформаторов» в СЕПГ. Однако на деле эта акция усилила волнения в самой партии, в которой число сторонников Горбачева было немалым, и подтвердила впечатление о глубоких противоречиях и фракционной борьбе в СЕПГ[4].