История Германии в ХХ веке. Том II

– В начале, в течение января 1990 года, произошел переход от неприятия советским руководством идеи объединенной Германии к ее принятию. Решающим фактором здесь стало растущее в окружении Горбачева, не в последнюю очередь после выступления Коля в Дрездене, впечатление, что объединение Германии неизбежно и что нужно скорее позаботиться о том, чтобы все же направить этот процесс и извлечь из него пользу. Горбачев был убежден, что Советскому Союзу, прежде всего экономически, было бы выгодно поддерживать хорошие отношения с ФРГ. Это следовало понимать совершенно буквально, поскольку, делая уступки в вопросе о единстве, Москва попросила ФРГ об обширных поставках продовольствия, на что Коль тут же с радостью согласился[42]. Связь между экономической поддержкой и политической уступкой была здесь совершенно очевидна, и правительство ФРГ осознавало, что эта связь может быть использована и в других вопросах. На встрече с Колем в Москве 10 февраля 1990 года Горбачев признал, что «между Советским Союзом, ФРГ и ГДР не было разногласий по поводу единства и права народа стремиться к этому единству и решать вопрос о его дальнейшем развитии <…>. Немцы в ФРГ и ГДР должны будут сами решить, по какому пути им идти»[43]. Потом Горбачев согласился и на предложение США провести необходимые переговоры о пути к единству Германии на конференции четырех держав-победителей с двумя германскими государствами, – это была встреча в формате, за которым быстро закрепилось название «два плюс четыре». Однако Кремль строго исключал возможность вступления объединенной Германии в НАТО.

– Затем, 24 и 25 февраля, во время визита Коля в США, американское и западногерманское правительства скоординировали свои дальнейшие действия. Здесь было достигнуто определенное разделение труда: США обещали повлиять на процесс «два плюс четыре» таким образом, чтобы исключить задержки и учесть интересы Германии. В ответ Германия приняла позицию США, согласно которой объединенная Германия должна быть членом НАТО. Здесь стал очевиден уже явно изменившийся баланс сил. Решено было учитывать, где возможно, интересы Советского Союза и дальнейшего существования правительства Горбачева, однако не позволять советской стороне оказывать слишком большое влияние. «К черту! – заявил Буш во время этой неформальной и необычно открытой беседы с Колем. – Мы взяли верх, а не они. Мы не можем позволить Советам превратить поражение в победу». Коль видел еще один момент: не исключено, заметил он Бушу, что «согласие Советов могло зависеть только от денег», поэтому необходимо оказать давление на Советский Союз, чтобы он сразу назвал «свою цену»[44].